Надеюсь, приезд Мимми не причинит тебе беспокойства. Скажи ему, чтобы он вел себя как джентльмен, а не как капризный ребенок.
Отель «Севилья»
Гавана. Куба
16 мая 1920 года
23.30
Моя милая Дора!
Перед сном хочу написать тебе несколько слов...
Не забудь послать телеграмму о том, что я необходим тебе, потому что здесь находится уполномоченный президента Венесуэлы, который уговаривает меня поехать туда...
Перед уходом в театр получил твое письмо и телеграмму, в которой ты сообщаешь, что выехала из Нью-Йорка. Твое письмо сразу же улучшило мое настроение. Я представил, как ты отдаешь распоряжения, расставляешь все по местам, заботишься о питании и так далее, и в течение нескольких мгновений жил рядом с тобой. Я звал тебя: «Дора, где ты?» и слышал, как ты ласково отвечала: «Я здесь, мой Рико, и желаю тебе сегодня успеха». Я пошел в театр в хорошем настроении. В 9 часов начался спектакль. У меня создалось впечатление, что те, кто слышал меня впервые, не были удовлетворены. Они были заранее настроены против меня и говорили:
— Слушать Карузо в маленькой опере (это они «Марту» считали маленькой оперой, но теперь, думаю, так не считают) и безголосую Баррьентос — и платить за это такую кучу денег!!! Это нечестно!!
Должен прерваться, потому что пришел Бракале.
До завтра. Твой Рико.
Отель «Севилья»
Гавана. Куба
17 мая 1920 года
18 часов
Золотая моя!
Письмо, написанное тобой 12-го, пришло только сейчас. О, моя Дора! Ты не знаешь, как я люблю тебя! Я плачу оттого, что не могу больше выносить разлуку. Я так хочу, чтобы ты была рядом! Я расстроен. Я плачу. Я так несчастен без тебя. Я боюсь, что умру здесь. Люди злы. Я не могу больше сопротивляться. Зачем я уехал от тебя? Почему мне пришла в голову эта ужасная идея — поехать сюда?..
Прости мою слабость. Я должен был излить душу. Я чувствовал себя, как туча перед грозой. Теперь мне легче. В этом немного виновата и ты, написав мне так много хорошего, что я не смог сдержать слез...
Сердце мое так сильно бьется, что я должен пойти поцеловать фотографию, где изображены ты и Глория, чтобы заставить его постепенно успокоиться. Если бы ты была здесь, дорогая, ты бы очень рассердилась, поняв всю несправедливость происходящего. Эти люди не понимают пения. Они разбираются только в криках. Но я должен быть спокоен и обязан одержать победу.
Тысячу раз поцелуй за меня Глорию и попроси ее не забывать своего папу. Тебя, моя душа, люблю беспредельно и вечно думаю о тебе. Всегда твой Рико.
