К Сафронову подошли двое — сержант и рядовой.
— Разрешите обратиться? — Сержант сделал шаг вперед, расправил грудь. — Просьба у нас. В часть направить.
— Вы ж ранены.
— Воевать можем. Мстить фашистским гадам, — совсем не по уставу заговорил рядовой.
— Отпустить не могу. Раз уж сюда попали, мы должны вас вылечить.
Сержант козырнул. А рядовой заявил:
— Сбягу.
Вечером Люба доложила:
— Шести человек недосчитываемся.
Все обыскали. Всех проверили — шести человек действительно не было.
— Но как они могли? — удивился Сафронов.
— Порожняком, а что? — ответил Кубышкин.
Утром Стома повела детишек к матери. И сразу стало как-то пусто в палатке. Опять изредка приходили машины. Поступало по два-три человека. Доносились возбужденные голоса легкораненых.
— Он примерно так… — слышался чей-то поспешный голос, словно рассказчик боялся, что ему не дадут высказаться.
— Не-е, не-е, мы отсюда шли, — спорили другие.
— А он как драпанет и задом-то этак, этак…
И вдруг голоса оборвались. Наступила тишина, по не та, что вчера, при появлении раненой матери с детьми, а особая, зловещая тишина. Полнейшее безмолвие, будто там, на поляне, и людей не было.
Первым из палатки выскочил Кубышкин, Сафронов за ним.
Поодаль стоял незнакомый «виллис», из него вытаскивали носилки. На носилках лежал немецкий офицер — это было видно издалека, — белобрысый, коротко стриженный, при погонах, напряженно согнутых, как пружины.
Завидев капитана медицинской службы, один из сопровождающих, лейтенант, оставил раненого и шагнул к Сафронову:
— Приказано к вам доставить. Вот бумага.
Сафронов развернул листок, прочитал:
«Прими, сделай что надо. Обеспечь наблюдение и охрану. П/п М. Лыков».
Сафронов чувствовал, как на него смотрят сейчас десятки глаз, ждут, что он скажет, как поведет себя.
— Бумага не мне, — сказал Сафронов. — Комбату.
Он уловил одобрительный шумок за спиной.
— Но мне приказано. — Лейтенант был недоволен тем, что его задерживают и тянут с приемом. Как видно, ему хотелось побыстрее избавиться от этого пленного фрица.
— Идемте.
— Но мне приказано… чтоб в порядке.
— Кубышкин! — крикнул Сафронов. — Приглядите.
Комбата разыскали в палатке замполита. Там же находился и капитан Чернышев. Сафронов, не представив лейтенанта, протянул бумагу.
Лыков-старший пробежал ее глазами, спросил:
— Ну так что?
— Адресована вам… А потом… Случай необычный.
— Тяжелый?
— По-моему, живот.
— Ставьте на очередь. Что, не знаете, что делать?
— Что делать — знаю, но…
