— Товарищ капитан! — все еще стоявшему в сторонке Сафронову улыбнулась Стома.
— А где же ваш… — Он хотел сказать «кавалер», но она уже положила руку ему на плечо.
— Ничего… Он у меня не ревнивый.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Сафронову вспомнились студенческие годы. Институтские вечера. Молодость и беззаботность тех дней. На минуту он представил себя молодым парнем, ощутил легкость во всем теле и лихость в душе. И закружился, не чувствуя ног.
Стома все улыбалась и все смотрела ему в глаза.
— А я о вас плохо думала, — призналась она, склоняясь к его плечу. — А теперь не думаю.
— Ну и хорошо, — сказал Сафронов и закружился еще сильнее.
На мгновение ему показалось, что и березы вокруг тоже закружились в вальсе. Когда музыка оборвалась, все захлопали, но Зайчик повторять не стал, утер пилоткой лоб и заиграл танго.
И тут Сафронов увидел Галину Михайловну. Она была с тем майором, что зовут Сергеем. Она, верно, на ходу сняла халат, и он держал его в руке, пряча за ее спиной.
— Браво, тетя Галя! — закричал Чернышев, стоявший поодаль с начальством. — Следующий танец за мной.
Она, видно, не расслышала, и, когда приблизилась к Чернышеву, он повторил:
— Следующий за мной.
— Не могу. Я вам пришлю партнершу.
Сафронов заметил, что Галина Михайловна еще больше похорошела, и подумал: «Любит она этого своего Сергея». И от того, что он здесь, на лесной поляне, в березовом прифронтовом лесу, увидел любовь своими глазами, ему сделалось еще радостнее.
— Пойдите, пожалуйста, — попросил он Стому, — вон того доктора в очках пригласите.
Стома почему-то засмеялась и направилась к Штукину. Пройдя со своим кавалером ровно круг, она вернулась:
— Они не могут. Они строевым шагом.
— Он все путает, — засмеялся Сафронов. — На плацу он танцует.
— О, Настенька! — закричал Чернышев, вскидывая руку над головой.
И то, что он назвал сестричку по имени, а не тетей, как называл всех остальных, почему-то порадовало Сафронова. Он повернулся и увидел Настеньку. Она бежала от госпитального взвода с сияющими главами, чуть ли не вприпрыжку. Сафронов понял, что она любит танцевать и очень стосковалась по танцам.
— Зайчик, краковяк. Будь другом! — закричал Чернышев, выступая навстречу Настеньке.
Она хотела снять халат, но он не дал, уже протянул ей руку. Первые такты музыки как-то само собой совпали с их первыми шагами. Было что-то забавное в стремлении этих людей, словно они всю жизнь ждали своего танца. Он — высокий, грузный, плечистый, она — стройная, миниатюрная, невесомая. Наверное, этот контраст и привлек всеобщее внимание, потому что никто не танцевал, все смотрели на новую пару.
