– Зато супругам Дадли это доставит радость. – Каждый шаг Резерфорда отдавался гулким эхом. – Ведь им самим уже трудно украшать свой замок. Мы оказываем им любезность. – Он сначала примерил переданный ему венок на голову очередного то ли римлянина, то ли грека, после чего возложил его поверх диадемы какой-то мрачноватой на вид женщины. Зеленое украшение несколько изменило выражение ее лица. До этого она как бы хотела сказать: «Ужасно противно быть мраморным бюстом». А теперь она, казалось, говорила: «Считаю этот венок жутко нелепым, но так уж и быть, я его поношу, чтобы доставить вам удовольствие».
– Я не оказываю никому никаких любезностей, если мне не оказывают любезностей в ответ, – сообщила Эстелла.
– Отчего же так?
– А почему я должна это делать?
Резерфорд молча пожал плечами – как бы говоря: «Я с вами не согласен, но с моей стороны было бы невежливо вступать с вами в спор». Еще немного помолчав, он все же сказал:
– А мы как раз и оказываем ответную любезность. Лорд и леди Дадли предоставили нам возможность пожить у них, а Софи доверила Джилсу свою шкатулку, чтобы тот раскрыл заключенный в ней секрет.
– Почему вы так уверены, что там есть какой-то секрет?
– Потому что, уже умирая, жена сказала мне, что я должен отправиться в Англию и найти эту самую шкатулку с секретом. Она сказала, что это будет ее наследством для всей нашей семьи.
– Ах вот как?.. – Эстелла провела ладонью по своему тюрбану, прикоснувшись к граням искусственных бриллиантов.
– Понимаю, это кажется маловероятным, – продолжал Ричард. – И Джилс тоже так думает. Беатрис очень долго болела, а облегчала свое состояние настойкой опия и потому не всегда говорила осмысленно. Так что эти ее слова действительно могут показаться всего лишь бредом. Но она ведь покинула Англию с пустыми руками… И куда же тогда делись ее драгоценности? Ну, хотя бы та самая алмазная парюра, подаренная ей по случаю первого выхода в свет… Мы с ней познакомились, когда она принесла ее для оценки к ювелиру, у которого я был в учениках. – Лицо Резерфорда смягчилось от светлых воспоминаний, и он пощекотал мраморный подбородок женщины с мрачноватым лицом. – То украшение стоило несколько тысяч фунтов, и оно куда-то исчезло.
– Хм… странно… Почему же тогда никого не посадили в тюрьму за кражу или не сослали на каторгу?
– Ну, в каком-то смысле сосланы были мы. – Резерфорд вернулся к куче зелени и, подняв ее с пола, пошел вдоль пассажа, раскладывая ветви по пьедесталам. – Нам пришлось покинуть Англию сразу после венчания. Хотя знаете, леди Ирвинг… Нам было даже легче от того, что мы не имели груза богатства.
