За деревней начинались высокие холмы, поросшие ельником. Местные гордо называли их «горами». Там всегда росло полно грибов, ягод, всяческих съедобных корешков и лечебных травок, но собирали их осторожно — змей остерегались. Особенно весной, когда те были спросонья злющие и гораздо более ядовитые, чем летом и осенью. Гулять молодежь ходила «на озёры» — вниз, за дорогу, к запруженному ручью — и на поле. Летом, когда трава начинала сохнуть, и буйная зелень выцветала, там было скучновато, но вот в конце апреля — сказочно.
Из-за школы Влади не бывал весной в Змиевом Углу уже лет семь.
— Баб Ядзя, мы приехали! — издалека, еще от калитки крикнул он. Мать шикнула было, но потом спохватилась, заулыбалась опять, забрала у Влади сумку с одеждой и подтолкнула его к дорожке:
— Беги, беги. Ты у нее один внучок, вот она соскучилась, наверно.
В два пополудни — и это Влади с детства помнил прекрасно — в деревне никто не обедал. Если не работали, особенно летом, в жару, то устраивали обычно тихий час. Но бабка, видно, нарочно поджидала дорогих гостей, чтобы накормить их с дороги — в гостиной, в «покое», был уже заранее накрыт стол. Когда Влади вбежал в дом, Баб Ядзя как раз заливала кипятком огромный заварочный чайник в красных маках, подаренный ей в прошлый приезд.
— Кто это — мы? — с показной суровостью сдвинула она брови. — Не знаю никаких «мы», которые в покой заходят, не разумшись. Кто потом полы мести будет?
— Я буду! — радостно пообещал Влади, на ходу скидывая кеды. — Привет, баб Ядзя! А мы тебе привезли соковыжималку, будешь теперь из яблок заготавливать сок на зиму, как хотела. И кофе купили, как ты сказала. Вон, папа несет сумку!
— А что ж это он несет, а ты ему не помогаешь? — сощурила баб Ядзя голубые глазищи. — Глянь-ка, и мамка с двумя сумками идет! А ну-ка, догнал, отобрал да сам принес!
— Слушаюсь!
В шутку козырнул бабке, скинул тяжелый рюкзак, влез опять в кеды, сминая задники — и понесся к матери.
Почему-то стало легко, а тревога отступила и затаилась.
Кормила баб Ядзя всегда вкусно и много — так, что от стола Влади отваливался сытой пиявкой. А сегодня впервые за долгое время голова не болела, так что аппетит появился просто зверский. Родители тоже подкладывали себе добавки, даже вечно сидящая на диете мама. А вот баб Ядзя больше смотрела на Влади — внимательно, с задумчивым прищуром. Один раз поднялась — и потрепала его по русым вихрам, в ответ на вопросительный взгляд пробормотав по-старушечьи:
