Бежавшие влюбленные | страница 3
Сдавленное "да" вырвалось у узницы, скорчившейся в соседней клетке.
- Так каким же образом, - продолжал он, - подобный человек может подвергнуть жутким пыткам двух ближних своих? Тем более что речь идет и о его очаровательной жене?
Она хлюпнула носом, зажав голову к коленям - слезы ручейками стекали по голым ногам и блестели на ногтях их пальцев.
- Ты цепляешься за соломинки, - простонала она. - Ты слышал, что он сказал. Семь дней пыток...
- Строгого карания! - торжествующе перебил он. - А что, скажи на милость, он считает карами, эта елейная монахиня в облике мужчины? Пост, молитвы на коленях, умерщвление плоти? Семь дней во власяницах? Суровые проповеди, праведные наставления? - Он засмеялся. - Некоторые неприятные ощущения, смиренное покаяние и скука, от которой сводит скулы! Вот пытки, которых ты страшишься! - Он снова засмеялся, покачиваясь на пятках, насколько позволяла ширина клетки.
Она испустила вздох отчаяния.
- Дурак ты, - сказала она без малейшего раздражения, а просто констатируя факт. - На исходе седьмого дня мы умрем, вот что он приказал.
- Окончательно разделаться! - возразил он. - С нами должны окончательно разделаться.
- Это то же самое...
- Ничего подобного! У этого слова много значений! В том числе "отправить восвояси". Могут ли трупы быть отправлены восвояси? Могут ли покойники быть отпущены на все четыре стороны? Нет! Просто семь коротких дней нам предстоит падать на колени и испрашивать прощения - по дню на каждый из семи смертных грехов, ты же слышала выжившего из ума пустосвята! А затем нас отпустят. Отпустят! "Окончательно разделаться" - значит отпустить без всяких условий! Все наши страхи были лишь напрасными душевными мучениями!
Ее веки, опухшие и покрасневшие от слез, медленно поднялись, и она обратила на него презрительный и жалобный взгляд.
- У тебя такая короткая память? Неужели у тебя в голове застревает меньше, чем в разорванной рыболовной сети? И страх настолько лишил тебя мужества, что ты не способен вспомнить, что еще было сказано? Про наши глаза и языки?!
Он было открыл рот, чтобы ответить, но сразу же закрыл. Вновь его лицо исказилось от тошнотворного ужаса. Она съязвила:
- Ну-ка, отмети и это!
Вскоре он улыбнулся.
- За твою недоброту и колкие слова мне следовало бы позволить тебе и дальше думать, что мы лишимся этих столь необходимых органов чувств, источников стольких радостей. Зачем мне утешать тебя, когда за все мои старания я пожинаю лишь ядовитые упреки? - Он усмехнулся. - А потому я прикушу язык.