– Да ты понимаешь, что ты паразит, или нет?! – забыв свои обещания не скандалить, загремел Беда.
– Понимаю. И что дальше? – пожал плечами бывший торговец антихристом. – Подумаешь, Америку открыл! Да, я паразит. И ты паразит. Мы все тут паразиты, кроме Силыча, который на земле работает. Только я свой паразитизм отрефлексировал и сознательно сел на шею трудящемуся в качестве художественного жеста. А вы просто так чужую редьку едите.
Услышав последний аргумент, все дружно прекратили жевать, отложили вилки и посмотрели на Силыча. Представитель трудового народа смиренно молчал, глядя в пол.
Первым подхватил оборванную нить разговора Валя:
– Вы меня извините, э-э… Господин. Я только спросить хотел. Вот вы сознательно едите чужую редьку, это я понял. А почему это искусство?
– Из-за неоднозначности жеста, – снисходительно ответил теоретик. – Вот скажи мне, Валентин: когда твой друг маэстро Отмух чужие картины фекалиями мазал и мух напускал, у тебя возникали вопросы «зачем» и «почему»?
– Нет, не возникали.
– Вот. И ни у кого не возникали – ни у критиков, ни у журналистов, ни у милиции. Потому что с маэстро и его протестными жестами всем все понятно. А когда я от труда отказываюсь, тут далеко не всё и не всем ясно. А в художественной акции должна быть – что? Неясность.
– А почему «должна»? – спросил Валя. – Кто сказал, что должна?
– Я сказал.
– Ну хорошо, допустим, она необходима, эта неясность. А зачем?
– Ради высших ощущений. Чтобы почувствовать, как через тебя проходит знаковый поток. Чтобы выйти в запредельность. Для того и работаем.
Услышав звучное слово «запредельность», Валя уважительно кивнул, задумался и смолк. Беда тут же перехватил инициативу.
– Так, значит, все-таки работаешь? – спросил он, насмешливо глядя на Господина.
– Духовно – да, тружусь, – признал сознательный паразит. – Поговорить, например, могу. За деньги или за еду. Но ишачить, двигать руками – боже упаси. Это для меня все равно что… ну как тебе объяснить?.. Вот скажи: ты гомофабера в себе чувствуешь?
– Чего ты сказал? – нахмурился Беда.
– Я говорю – гомо-фабера, – отчетливо произнес Господин. – Человека творящего есть в тебе малая толика? Творец ли ты своей судьбы?
– Вот я тебе щас покажу гомофабера, – сказал Беда, вставая.
– Мальчики, мальчики, успокойтесь! – заволновалась Галя. – Борис, сядь на место немедленно!
Мухин неохотно повиновался.
– И правда, зачем ссориться? – поддержал Галю Господин. – Будем жить дружно. А если кто-нибудь из вас захочет получить консультацию, то пусть сначала положит пятьсот рублей вон туда, на холодильник. Я за спасибо информацией не делюсь. Такая у меня художественная концепция. Я вообще, если хотите знать, убежденный рыночник.
