– Чтобы всех миллиардеров пересажали!
– Чтобы меньше работать и больше получать!
– Мы против театра марионеток! Демократия должна быть неуправляемой!
– Мы против фьючерсов и хедж-фондов!
– Мы за учредительное собрание!
– Право на аборты форева!
– Мы за арт-рефлексию!
– Только пропаганда действием!
– Только саботаж!
– Только активизм!
– Агитация здесь и сейчас!
– Выход один – мочить!
– Тише! Тише! Тише! – выкрикивал Беда. – Послушайте меня! Я не революционер. Я вообще не знаю, кто я такой. Нахожусь в процессе поиска. Но в любом случае я хочу заниматься делом, а не болтовней. И к вам я пришел как художник к художникам, чтобы призвать вас к борьбе с общим врагом. Мы должны уничтожить худшее из зол, какое только есть в современном искусстве! Хотите вы взяться за дело или будете и дальше болтать?
– Хотим! Не хотим! Хотим! – понеслось со всех сторон. Хотящих было больше.
– Тогда слушайте. Вы же арт-группа, да? Значит, должны знать: есть такой куратор – Кондрат Синькин.
Собравшиеся притихли. Имя было известное, медийное и нелюбимое очень многими.
– Так вот: Синькин решил захватить в свои руки целую область на Урале. Выкачать из бюджета крупную сумму денег и скрыться.
– Ну, гад! – выдохнул кто-то из собравшихся.
– Сорвем его планы! Отправимся туда и устроим флэш-моб против экспансии буржуазного искусства!
– Правильно, товарищ! – мигом влез на станок Лапин. – Никакой поддержки Кондрату Синькину! Разъяснение полной лживости всех его обещаний, особенно относительно отказа от взглядов вкось!
– Опять порожняк! – одним прыжком взмыл на станок с другой стороны Пятаков. – Пацаны! Предлагаю заочно приговорить Синькина к высшей мере художественной защиты!
– Правильно!
– Утопить!
– На части разорвать!
– Переработать в белую краску и покрасить белую стену!
– Да разве так можно? Одумайтесь! – услышал вдруг Валя свой собственный голос. – Нельзя судить ближнего!
Взоры революционеров обратились в тот угол, где он стоял. Пикус съежился, но почему-то сделал шаг вперед.
– А это кто?! – чуть не хором спросили оба вождя.
– Деточки, не ссорьтесь! – попыталась вмешаться добрая тетенька с вязаньем. – Наберитесь терпения! Вот дождемся победы революции, пристроим вас всех куда надо, а потом и новая жи…
Но ей не дали договорить.
– Узнал я его! – крикнул вдруг седобородый правнук Льва Толстого. Собрание разом повернулось у нему. – Валька это! Валька Пикус, артист! Он у Синькина в театре горшки бил. А этот, который с призывами, – провокатор. Он тоже там подъедался, в ХУШО. Мух заклинал!
