Трудней всего пришлось вначале, когда нужно было пробираться вдоль теплотрасс, по вертикальным щелям между бетонных плит и сквозь какие-то ржавые люки, через которые они и попали в катакомбы. Аллвин вспомнилась Школа и испытание в орбитальной башне… Там тоже были крысы и пауки… только другие пауки… Хорошо, что здесь таких нет… — подумала Аллвин, глядя на испугано шипящее в углу существо.
Они дошли до конца коридора и вышли в несколько необычную комнату. До того в конце коридоров оказывались небольшие прямоугольные помещения, в части которых имелись выходы к лестницам; пару раз коридоры и вовсе оканчивались перекрестками из трех или четырех таких же. Это же помещение было с пятью углами и пятиугольным колодцем посредине; сверху, над колодцем, в потолке имелась дыра, тоже пятиугольная, являвшаяся как-бы продолжением колодца. Альва осторожно подошла к колодцу и посветила вниз потом вверх. Мощности луча не хватило, чтобы увидеть дно колодца, вверху же, примерно, в десяти-двенадцати метрах, виднелась массивная железная решетка, сквозь которую свисали — почти до края потолка — засохшие корневища какого-то крупного растения. В каждой из пяти стен помещения имелось по проходу (по одному из проходов они и пришли сюда).
— Что там… сверху? — спросила Аллвин, подойдя к колодцу, — какой-то парк?
— Нет. Вернее, да… — поправилась девушка, — когда-то парк там был… Но сейчас наверху не осталось деревьев. Уже лет сто как там стоят дома.
— Где же мы?
— Недалеко от станции метро «Восьмая развилка».
Аллвин присвистнула.
— Это же в трех с половиной…
— …в пяти километрах, — поправила девушка, — от места, где мы спустились под землю.
— И далеко нам еще?
— Уже близко… — Альва всмотрелась в листок, который все время держала в руке, что-то прикинула в уме. — Нам туда! — она указала рукой на один из проходов и, обойдя колодец, посветила в коридор фонариком. — Идемте!
— Альва… — окликнула девушку Трилти.
— Да? — ответила та, повернувшись.
— Хочу спросить вас…
— Конечно, Трилти, спрашивайте… Только… прошу вас, идемте. Поговорим на ходу, — сказала Альва и, пригнувшись под нависавшей над входом в коридор паутиной с покачивающимся от сквозняка посреди нее засушенным паучьим трупиком, — простите, что заставляю вас все время двигаться, но я не уверена, что… «вороны»… не идут за нами прямо сейчас …
Это слово — «вороны» — в устах девушки в черной жандармской форме прозвучало как извинение, как: простите меня! простите, за то, что я — «ворона»!
