Конечно, не исключено, что гаденыш станет и дальше играть в молчанку, как он делал вчера. Хорошо бы адвокат отговорил Дарлинга от подобной тактики. Разумеется, задержанный имеет право не отвечать на допросе, но тогда время будет потрачено зря. Да и адвокаты знают: зачитывание в суде одного и того же ответа обвиняемого – «без комментариев» – производит на присяжных плохое впечатление.
Грейс посмотрел на часы.
– Звонить в лабораторию, пожалуй, рановато, особенно в воскресенье. Попробуем через час. Нам бы очень помогло, если б ДНК Дарлинга и обнаруженной спермы совпали.
– С другой стороны, если они не совпадут, это не означает, что он не убивал Лорну, шеф.
– Согласен. Давай попробуем вытянуть из Дарлинга побольше. Может, анализы ДНК и не понадобятся.
* * *
В восемь тридцать утра Грейс и Батчелор выехали в Брайтон на одной машине и продолжили обсуждение на ходу. Моросило. Следственный изолятор, куда вчера определили Дарлинга, стоял на окраине промышленной зоны в Холлингбери, позади Сассекс-Хаус – здания, которое почти десять лет служило Рою Грейсу вторым домом.
Интересно, где теперь Дункан, который сидел за стойкой дежурного? Он тоже был бегуном, как Рой. Сассекс-Хаус опустел, а вскоре его и вовсе снесут. Просто не верится…
– Черт! – неожиданно воскликнул Рой.
– Что такое, шеф? – посмотрел на него Батчелор.
– До смерти хочу кофе. Я думал, мы купим его в «Асда», но по воскресеньям магазин открывается в десять. Я совсем забыл. – Грейс посмотрел на часы.
– Угу.
– У тебя все нормально, Гай?
– В смысле?
– Ты молчаливый.
– Все хорошо, шеф, спасибо. Я ночью уснуть не мог. Мозги кипели.
– У меня тоже часто бывает бессонница. Особенно когда нога сильно болит. Это ужас.
Батчелор затормозил, встал перед массивными стальными воротами, выкрашенными в зеленый цвет. Высунул из окна руку, приложил свое удостоверение к настенному устройству для считывания. Ворота начали медленно открываться. По короткому подъему машина подкатила к следственному изолятору с тыла.
Здесь шел ряд зеленых гаражных дверей, сквозь них арестованных завозили внутрь и сразу провожали в голую комнату, где были лишь жесткая лавка да объявление на стене – с описанием процедуры, ожидающей новоприбывшего. Сдать все личные вещи, подвергнуться обыску и пройти в камеру, дверь которой нарочито громко захлопнется. Унизительный процесс. Уже через несколько часов любой подозреваемый чувствовал себя заключенным.
Детективы надеялись, что ночь на жесткой узкой койке в голой комнате сделала Дарлинга посговорчивей.
