– Ты всегда такой по воскресеньям?
– Какой – такой?
– Небритый, нечесаный… Ты ведь у нас обычно мистер Франт. А сейчас… К тому же ты похудел. Я заметил в тебе перемены еще пару дней назад, но сегодня ты выглядишь хуже. Я за тебя переживаю.
– А… понимаете, я тренируюсь. Хочу пробежать марафон Бичи-Хед.
– Ого, уважаю!
– Забег в помощь хоспису «Мартлетс». Может, вы меня проспонсируете? Там есть такая возможность – «только взнос».
– Конечно, дело хорошее. Сбрось мне ссылку. – Рой вновь внимательно оглядел Экстона. – У тебя точно ничего не произошло? А то поделился бы…
– Да нечем делиться.
– Ладно, – улыбнулся Грейс. – До завтра.
Он проводил Экстона взглядом. Неубедительно. С Джоном точно что-то случилось. Грейс позвонил Батчелору.
– Гай, я переживаю за Джона Экстона. Присмотрись к нему. Попробуй разговорить – может, он тебе расскажет…
– Хорошо, конечно. А в чем дело?
– Джон сам не свой. Меня беспокоит его здоровье. Что-то с ним происходит, совсем нехорошее. Может, кризис среднего возраста? Не знаю.
– Положитесь на меня, шеф. Я выясню.
Грейс поблагодарил Батчелора и уехал домой.
Воскресенье, 24 апреля
Рой Грейс любил это время года: вечера становились все светлее, независимо от капризов погоды.
В начале восьмого вечера Рой ехал по хенфилдской Хай-стрит, которую постепенно узнавал все лучше, и чувствовал себя непривычно счастливым. Наконец-то он по-настоящему свободен от тени, которую отбрасывала на его жизнь Сэнди. Рой не испытывал ни горечи, ни злости – лишь печалился о бесславном конце Сэнди. Жизнь красивой, умной и веселой женщины, на которой Рой когда-то женился, пошла под откос; Сэнди стала развалиной – и физически, и психологически, – без малейших надежд на хорошее будущее. И окончила свои дни в больнице Мюнхена.
Однако Грейс невольно задавал себе вопросы. Может, Сэнди была бы сейчас жива, если б он…
Если б он – что?
Не был бы женат на своей работе – больше, чем на Сэнди?
Если б Рой несколько недель назад бросил все, что у него есть, и пообещал Сэнди заново начать совместную жизнь?
Ни за что!
Сейчас ему жилось хорошо, счастливо. Он обожал жену, любил малютку-сына и чувствовал огромную ответственность за новообретенного сына Бруно, которого тоже мечтал со временем полюбить. Чем больше Рой думал о странном предостережении Сэнди насчет Бруно, тем меньше переживал. У нее, как у любого человека, была темная сторона – она-то, наверное, и прорвалась наружу в предсмертном послании. Видимо, Сэнди просто решила напоследок помучить бывшего мужа и омрачить ему безоблачную жизнь. Вот и подсадила крошечное семя тревоги. Пустила парфянскую стрелу.
