– Тогда что это? – Лукиллиан широким жестом обвел окружавшую их разруху.
– То, что заставило его похоронить себя заживо в Эмирии, большего я тебе пока не скажу.
– Знаешь, я уже не уверен, что он похоронил себя…
Судьба Осгуда Интегри представлялась все более странной. Может, в начале своего пути он и был всего лишь историком, наполовину сумасшедшим, но все равно безвредным. Однако потом что-то могло измениться – он ведь шел по следу великих чудовищ и Огненного короля, он мог узнать нечто такое, к чему не был готов. Может, он изолировал Эмирию вовсе не потому, что хотел защитить мир от себя? Может, ему просто нужен был покой, чтобы продолжать запретные исследования?
Это объясняло гибель двух поисковых групп, направленных в Эмирию. Они прибывали сюда в полной уверенности, что мир необитаем – а встречались с Осгудом и его экспериментами. Если никакой болезни здесь не было, то только так можно объяснить исчезновение сильных боевых магов.
Конечно, даже при этом раскладе Осгуд уже мертв – должен быть мертв. А что если нет? Что если он сумел обмануть время, как Хиония? От этого клана можно ожидать чего угодно! Лукиллиан понимал, что его версия не слишком правдоподобна. Но в загнивающем мире, в который превратилась Эмирия, так было проще: он назначил злодея, поверил себе, он знал, с кем сражаться.
Долго эта вера не продержалась: обогнув очередной заплесневелый стеллаж, они нашли Осгуда Интегри. А точнее, то, что от него осталось.
Он так и умер за работой, и теперь они видели лишь полуистлевший труп, навалившийся на массивный рабочий стол. Со стороны он и вовсе казался чем-то непонятным, бесформенным – то ли зверь, то ли человек, не разберешь! Однако в полумраке Лукиллиан видел, что на мертвеце плащ с вышитым гербом семьи Интегри. Кто еще это мог быть?
– Похоже, он все-таки не обманул главу клана, – заметила Хиония. – Он умер здесь, и было это давно.
– Но он умер не из-за болезни.
– Как знать? Может, болезнь все-таки была, но она повлияла только на него. В любом случае, нужно проверить.
Она была права, хотя Лукиллиану и не хотелось соглашаться с ней. Это место было отвратительным, пугающим, почти противоестественным, но просто уйти отсюда они не могли: им важно было знать, что случилось в Эмирии на самом деле.
Тяжело вздохнув, Лукиллиан достал из сумки три стеклянных шарика и двух маленьких глиняных человечков. Наполненные его магией, шарики превратились в яркие осветительные сферы, а человечки – в полноценных двухметровых големов, готовых выполнить любой его приказ.
