– Все зависит от того, как ты умрешь. Если мы вдруг нарвемся на ловушку и из стены вылетит какое-нибудь утыканное гвоздями бревно, ты успеешь подумать разве что «Мамочки!», а потом и правда мамочку встретишь.
– Очень оптимистично.
– Сказал тот, кто первым завел разговор о смерти, – ухмыльнулась Хиония. – Знаешь, я ведь до последнего не знала, сработает заклинание омоложения или нет. При неудачном раскладе оно вполне могло меня убить, поэтому ты не прав, считая, что я не могу тебя понять. Я много думала о том, как это будет и что ждет меня дальше.
Как ни странно, этот невеселый разговор помогал ему. Слушая ее голос, Лукиллиан чувствовал, что лабиринт мертвого кластерного мира больше не давит на него, не кажется гробницей, из которой они никогда не выберутся.
– И что же ты надумала? – спросил он.
– Что есть два расклада. При первом ты умираешь неожиданно, тут уже не до размышлений и философствований. При втором ты готов, и у тебя и правда есть время подумать. Но я больше чем уверена, что ты не будешь просматривать свою жизнь в ускоренной перемотке – и никто не будет.
– Откуда такая уверенность?
– Ну, я бы не хотела, – пожала плечами Хиония. – Лука, мне восемьдесят девять лет, у меня была долгая жизнь. Ты думаешь, мне хочется тратить последние секунды перед смертью на эту тягомотину? Вспоминать, как я разгребала завалы из документов и разбиралась в высосанных из пальца проблемах клана Интегри? Или, может, мне нужно вспомнить все, что я сделала не так и уже не могу исправить? Да черта с два!
– Хорошо, во что тогда веришь ты?
– Что перед смертью ты вспомнишь только один день – самый счастливый день своей жизни. Смерть – это уже плохо, правда? Так вот, чтобы, так сказать, подсластить пилюлю, тебе дадут шанс снова прожить этот день.
Лукиллиан сильно сомневался, что за словами Хионии стоит хоть что-то, кроме ее домыслов. Но версия не самая плохая, ведь она позволяет умереть счастливым. Вот только…
– Не думаю, что в моей жизнь был самый счастливый день, – признал Лукиллиан. – Счастливые дни были, но выделить какой-то один я не могу.
– Был, – уверенно возразила Хиония. – Просто ты его не помнишь.
– Как я могу такое не запомнить?
– Легко, даже память клана Арма не идеальна! Ты верно сказал, счастливых дней в твоей жизни наверняка было много, и вряд ли тебе приходило в голову сравнивать степень счастья. К тому же, ты тогда не знал, что ждет тебя впереди – вдруг будет день еще лучше? Поэтому самый счастливый день и узнается в момент, когда все уже кончено. Стоя на пороге смерти, ты оборачиваешься назад и видишь его: он сияет где-то на дороге, которую ты прошел, даже если она нереально длинная. Ты смотришь на него и понимаешь: великие боги, так ведь это был он, а я-то, старый дурак, и не понял!
