– Во-первых, мы чудовищно рискуем почти всю совместную жизнь. Во-вторых, ты все делаешь правильно, клетка сработает.
– Откуда такая уверенность?
– Я видел, как Уника похожей клеткой поймала Призрак полнолуния, – пояснил Амиар. – Только она действовала в спешке и использовала не кристаллы даже, а травы, и Призрак полнолуния – это не какой-то одичалый полтергейст.
– Да, но Уника уничтожила Призрака, и хотела уничтожить с самого начала. У меня же миссия в духе камикадзе.
– Он тебя не тронет, я использую магию Мортем для подстраховки.
Но нужной уверенности в голосе Амиара не было. Они оба понимали, что до Огненного короля здешний полоумный дух никак не доберется. Но, оказавшись в одной клетке с Даной, он успеет свернуть ей шею за долю секунды, стоит девушке допустить хоть одну ошибку.
Когда подготовка была закончена, Дана вошла в центр круга, начерченного дроблеными кристаллами. Амиар укрылся в одном из выцветших шатров, так, чтобы полтергейст не заметил его раньше времени. По этой же причине он пока не мог колдовать, его энергия сияла слишком ярко, и все теперь зависело от Даны.
– Я призываю неспокойный дух этого мира, – произнесла она. Голос дрожал и звучал хоть и четко, но не слишком уверенно, как у школьницы, впервые выступающей перед новым классом. – Тот, кто погиб и остался. Тот, кто не был погребен, но был забыт. Я хочу услышать твой голос. Я даю тебе право на последнее слово.
Поначалу ничего не происходило, и Дана почти обрадовалась. Она знала, что появление полтергейста в ее интересах, что это самый короткий путь к прошлому разрушенного мира. Но если бы существо не появилось, она могла бы отказаться от риска со спокойной душой, они с Амиаром покинули бы этот проклятый мир и вернулись к своим друзьям.
Однако призрак не стал отсиживаться в стороне. Он приближался не как живое существо, он будто вырвался из пространства, хрипящее и воющее облако света, быстрое и размытое. Оно не было голосом, который надеялась услышать Дана. Как и говорил Амиар, разум того, кем этот дух был раньше, давно исчез, остались только эмоции, примитивные, первобытные, и воспоминания, похожие на плохо зажившие раны. Все это гнало бесплотное существо вперед – на Дану.
Оно летело к ней с намерением убить. Оно видело перед собой цель, и ему, как и раньше, было плевать, что Дана не имеет отношения к его смерти. Бродяги, которых он убивал здесь, тоже не были связаны с его прошлым, зато они были жизнью, которую он ненавидел только за то, что был ее лишен.
