Книга была подвергнута серьезной партийной критике. "Показ интимнейших переживаний отрывает писателя от классовой практики… Либединский допустил здесь ряд крупных ошибок и извращений… Сложная история окончательного преодоления в себе старым и активным партийцем Шороховым чуждых социально и враждебных политически идейно-психологических моментов сведена к образному развертыванию любви старика к молодой девушке и связана странным образом с потерей полового влечения"[16].
Товарищи по РАПП били его за правый уклон, за меньшевистский идеализм, за теорию "живого человека". Но для коммунистов это было пока еще не опасно.
Муся соединилась с Либединским 19 марта 1930 года. Скоро у них родился сын Михаил, названный Либединским в честь друга – Михаила Чумандрина. Того самого, который обвинял Берггольц в классовой чуждости и призывал исключить ее из комсомола.
Как вспоминал о нем Николай Чуковский, Чумандрин был классическим рапповцем. "Это был молодой толстяк в косоворотке, самоуверенный, темпераментный, с самыми крайними левацкими взглядами… Он не признавал русских классиков, потому что они были дворяне, не признавал переводной литературы, потому что она была сплошь буржуазная"[17]. Но друзья Чумандрина любили. Драматург Александр Штейн вспоминал его прозвище – Михаил Бешеный Огурец. Бешеными огурцами садоводы называли огурцы, лопающиеся на грядке с пушечным грохотом. Таким был и Чумандрин. Резал на собраниях правду-матку в лицо, в том числе и любимому другу Либединскому, в честь которого назвал своего сына Юрием.
Он был человеком догмы, и жизнь пытался подогнать под догму. "Однажды, подвыпив, расплакался и сказал, что многие считают его слишком примитивным, – писал Штейн, – а ведь он – интеллигент до мозга костей. Учтите, это было время, когда слово "интеллигент" еще было полубранным, и многие завидовали Мишиному пролетарскому происхождению"[18].
Брак Муси Берггольц и Юрия Либединского продлился десять лет. Это были годы, насыщенные огромным количеством драматических событий как в стране, так и в семье. Не все смогли вынести главные вызовы времени. Под грузом испытаний распалась семья Либединских. Но эта история – впереди.
"Республика, работа и любовь…"
Есть блуд труда, и он у нас в крови…
Осип Мандельштам
1929 год был объявлен в СССР годом Великого перелома. И жизнь Ольги Берггольц переломилась вместе со страной. Всё дальше уходит она от семейной "обывательщины", от Бориса Корнилова. Все ближе ей энтузиазм строек, о которых каждый день говорят газетные заголовки. Теперь для нее несомненный авторитет – Юрий Либединский. В дневнике она отмечает противоречия эпохи, но мгновенно находит объяснение своим сомнениям, которое ей подсказывают старшие, более опытные товарищи. "Пятилетка – и почти голод. Коллективизация – и расправа с хлебозаготовителями. Но последнее объяснимо. Надо читать газеты. Надо не поддаваться стонам Ахматовой и др. Надо работать и писать о работе, трудностях и радости нашей стройки".
