Летом 1949 года Виктор Абакумов, возглавлявший МГБ, и его подчиненные сфабриковали материалы, обвиняя Кузнецова, Родионова и других руководителей Ленинградской областной организации ВКП(б) в контрреволюционной деятельности. С июля начались аресты. В течение года основных фигурантов "Ленинградского дела" пытали, и они признали, что, создав антипартийную группу, проводили вредительско-подрывную работу, направленную на отрыв и противопоставление ленинградской партийной организации Центральному Комитету партии. В январе 1950 года большая группа ленинградских руководителей была расстреляна.
"В том же 49 году – "попковщина", – вспоминала Ольга. – Объясняют нам все это глупейшим образом – материалу к их "разоблачению" – никакого. Они были бюрократы, чиновники, разложенцы – типичный сталинский помет, – но почему – враги? Ужас сгущается, аресты – как в 37–38 гг.".
Рикошетом ударило и по Ольге. "Книги мои о Ленинграде – выбрасываются с полок. Ленинград – в опале у самого. Блокада – под запретом". Ольга воплощала блокадный дух города, и теперь все, что связано с недавним прошлым, со стойкостью, бесстрашием, противостоянием врагу, становится опаснейшей крамолой.
"Висела я в те дни на волоске – "блокадная богородица", "мало писала о Сталине"…
Муча и истязая меня, – бог уберег меня от главного несчастья: я не клеймила, не разоблачала, не исключала… не преследовала, не клеветала и т. д. Не отрекалась. Не торопилась с конъюнктурными произведениями и выступлениями – их не было. Не подправляла "мой" Ленинград легендами о том, как его "спас" папаша".
А в городе уже уничтожается Музей обороны и блокады Ленинграда, который начали создавать сразу после прорыва кольца. В экспозиции была представлена часть города с разбомбленными домами, осадные орудия и танки. На одной из витрин демонстрировались образцы блюд блокадного города, приготовленных из свиной кожи ремней, снятых с текстильных машин. Потрясал макет ленинградской булочной с ее главным предметом – весами: на одной чаше две маленькие гирьки, на другой – 125 граммов хлеба. Это был великий памятник общему горю. И конечно, он мешал. Стоял молчаливым упреком – московским, да и ленинградским чиновникам.
Путеводитель по экспозиции, составленный его директором Львом Львовичем Раковым, арестованным сразу после закрытия музея, стал не только прямым обвинением тем, кто этот уникальный музей уничтожил, но и важным историческим источником для изучения блокады.
