— Говорью толька по-русски. — Густой бас придавал словам Марченко убедительности.
— Похоже, нам нужен переводчик. Пайпер, узнайте, мистер Левич еще здесь?
— Ньет! — Марченко вскочил на ноги и, уперев кулаки в столешницу, навис над Алеком. Пайпер шагнул было вперед, но Алек сделал ему знак остановиться.
— Левич ньет! Жид ньет!
Жид? Если этот человек питает необъяснимую ненависть к евреям, с Левичем тем более ничего от него не добьешься. Ладно, пусть подумает хорошенько, а утром будет ему переводчик, а может, и сам английский вспомнит.
На стене справа от Алека висел календарь. Алек подозвал к нему Марченко, указал на певца, на себя, потом на завтрашнюю дату в календаре и произнес медленно и отчетливо:
— Завтра, в понедельник, с переводчиком. А пока можете идти.
Потом сопроводил растерянного русского к выходу.
— Он же разговаривал с мисс Дэлримпл, шеф, я сам видел.
— Очень вероятно, но какой смысл сидеть здесь до ночи и ждать? Мне еще с другими нужно поговорить. С Кокрейнами, Финчем и, если получится, с Абернати. Ступай, Эрни.
Когда Алек лишил Дэйзи общества Марченко, к ней подошли попрощаться Говеры. Гилберт Говер хорохорился, но хватался за руку жены, как утопающий за соломинку.
Потом они обменялись несколькими словами с Кокрейнами и ушли. Дирижер заговорил с тщедушным органистом, резко выдернув того из мечтаний, а миссис Кокрейн подошла к Дэйзи.
— Позвольте представиться, — сказала она тоном, предполагающим, что Дэйзи не вздумает считать себя ее ровней. — Урсула Кокрейн. А вы мисс Дэлримпл?
Дэйзи так и подмывало ответить: «Да, достопочтенная мисс Дэлримпл», чтобы сбить спесь с миссис Кокрейн.
— Да, — ответила она просто. — Я Дэйзи Дэлримпл.
— Что ж, приятно познакомиться. — Миссис Кокрейн уселась с ней рядом.
Ее макияж на самом деле был наложен очень умело, хоть возраста ей почти не убавил, а чернобурка была слишком роскошна. Бриллианты на шее, должно быть, стоили целое состояние. «Наверное, носит их, чтобы отвлечь внимание от лица», — сочувственно подумала Дэйзи. Нелегко соответствовать молодому и красивому мужу.
— Как ужасно! — продолжила жена дирижера.
— Ужасно. Бедные Мюриэл и мистер Абернати совершенно потрясены.
— О да, такая потеря для них обоих. Но полиция зря считает, что это отравление. Может, у мисс Уэстли просто случился удар? Тогда, по крайней мере, в утренние газеты новость не попадет, и у нас будет время подумать над тем, что говорить прессе.
— Очень удивлюсь, если репортеры еще ни о чем не прознали, — возразила Дэйзи. — По-моему, среди зрителей был критик из «Таймс», и он сразу же побежал искать телефон. Надо ловить сенсацию, как же — солистка упала замертво на сцене!
