Я смотрю на нее без выражения. Она пожимает плечами. – Что такое? А я фанатка «Хоббита».
– Арагорн или Боромир?
– Меня скорее привлекает Арвен, если ты понимаешь, о чем я. – Сейдж подмигивает.
Я улыбаюсь, а потом вспоминаю, что говорили близняшки обо мне и Сейдж, а еще жуткое, невыносимое зрелище: Калли в платье моей мамы. Я смотрю на фритюр.
– Что-то не так? Боже, пожалуйста, только не говори мне, что ты не можешь дружить с лесбиянкой.
– Что? Нет, конечно! – быстро отвечаю я. – Просто они тоже участвуют. Близняшки.
Брови Сейдж взлетают вверх.
– Я и не знала, что твои близняшки – фанаты «Звездной россыпи».
– Да они не фанаты.
– Зачем они тогда участвуют?
– Они, ну, словом, нашли костюм. Платье.
Я стараюсь говорить максимально туманно. Не хочу, чтобы она знала, что это костюм моей мамы. Не хочу в этом признаваться пока. Как плохую прическу прячут под платком: если не думать, этого словно и не происходило.
– Если мы не дошьем костюм для косплея, они действительно могут выиграть, а я не могу этого допустить. И близняшки не должны узнать, что я тоже еду на конвент. Они расскажут мачехе, и всему конец.
Но Сейдж не успокаивается.
– А как они нашли костюм? Они у тебя что, по всему дому разбросаны?
– Нет, – тихо отвечаю я. – Он был на чердаке. С вещами моих родителей.
Слова медленно проникают в нее, глаза расширяются. Она откладывает журнал и покачивает головой.
– Боже мой. Это твоей мамы?
Я хочу ответить, но сжимает горло. Не желаю говорить о мамином платье, о ярдах ночного неба, вшитого в отделку. Я чувствую боль там, где не чувствовала ее уже восемь лет. Словно бы травмированные мускулы, о существовании которых я давно забыла.
– Значит, они наденут платье твоей мамы? Запутанная история. И почему ты ничего не предпримешь?
– А что я могу, Сейдж? Если расскажу Кэтрин, они уничтожат платье. Кроме того, им нельзя знать, что я тоже еду на конвент, потому что тогда они выдадут меня Кэтрин, и я не смогу поехать. Но если они там будут, я не смогу победить. Я никогда не смогу победить.
– Но не можешь же ты просто позволить им…
– Нет. Мы вместе будем участвовать. Так я их остановлю.
Она поджимает губы.
– Хорошо, отлично. Заскочим по дороге ко мне. Собака! Хватит так громко пыхтеть! Уф-ф. Тут повсюду слюни.
Уголки губ сами тянутся вверх при виде сердитого выражения у нее на лице.
– Это значит, что он тебя любит.
Она злобно смотрит на Франка и возвращается к журналу.
* * *
Тому, кто никогда не бывал у меня дома, он может поначалу резать глаз. Большинство домов в исторической части Чарлстона красивые и изящные. Они похожи на дома с Рейнбоу Роу, выкрашенные в пастельные цвета, стоящие рядком, подобно птифурам. Мой дом на самом краю исторического района, и он недостаточно стар для того, чтобы считаться историческим, но при этом снести его тоже нельзя. Он существует в некотором подобии чистилища, с протекающей крышей и скрипящей парадной дверью.
