– Ой! – взвизгиваю я и засовываю кровоточащий палец в рот.
Больно. А на вкус как медь и острые азиатские тыквенные пончики. Блюдо дня в «Волшебной Тыкве».
Сейдж выглядывает из-за угла фургона.
– Эй, все в порядке?
Сердце уходит в пятки. Я запихиваю китель за бочку, на которой сижу.
– Да, все хорошо. Просто уронила телефон.
Она подходит, вытирая руки о фартук с надписью «Кто ест тебя, тыква?». Кто-то должен постоянно следить за грилем, но Сейдж плевать на правила. А поскольку напротив продают овсяные шарики, в нашу сторону никто не смотрит.
Я пытаюсь затолкать китель за спину, но Сейдж замечает извивающийся у меня под ногой рукав.
– Испачкаешь.
Стыдливо поднимаю куртку, вспоминая, что у «Волшебной Тыквы» изо всех щелей сочится масло, как кровь в фильмах Тарантино.
– Неважно. Кое-что поправляю. Обеденный перерыв уже закончился? Наверное, мне стоит…
Я пытаюсь обойти Сейдж сначала с одной стороны, потом с другой, но она все время возникает передо мной. Я хмурюсь.
– Что ты делаешь?
– Я знаю, что ты задумала. – Ее сверкающие глаза выхватывают простенький швейный набор, купленный в лавке. Я собираю иголки и нитки в пластиковую коробочку, закрываю ее и сую под мышку, но Сейдж так легко не сдается. – Красивая ткань. Нельзя просто так укоротить. Испортишь отделку.
– Нет. Я знаю, что делаю. – Защищаясь, я прижимаю к себе куртку.
Она моргает.
– Ну, вроде бы. – Я поникаю плечами.
Она хмыкает и протягивает руку к кителю. Я сомневаюсь на мгновение, как Фродо со своим Кольцом, но потом вспоминаю о всем том дерьме, в которое вляпался Фродо, а я не хочу закончить так же. Поэтому отдаю куртку Сейдж.
Она берет китель за воротник, поворачивает, изучает швы изнутри на спине и рукавах. Улыбка сползает с ее малиновых губ, медленно, но уверенно.
– И как ты планировала это ушить? Сама?
Я показываю ей видео из «Ютуба».
Она кричит:
– О нет! Мои глаза! Горячо! Убери это немедленно!
Я прячу телефон в карман, щеки заливаются румянцем. Она выворачивает китель наизнанку, показывая мне швы.
– Смотри, чтобы уменьшить размер, надо распороть плечи, отрезать и сшить заново. Та еще работенка, сшито ювелирно.
В ее голосе слышится уважение? И исчезла скука? Впервые!
– Ручная работа? Кто это сделал?
– Никто. То есть кто-то. Неважно. – Я щурюсь, фиксируя взгляд на жирном пятне на моих ботинках Dr. Martens. – Это так, ерунда.
– Кажется, ты говорила, если кому-то что-то нравится, это уже не ерунда.
Поймала. Побежденная, я пытаюсь вырвать китель у нее из рук. Но она отступает, выворачивает его обратно налицо профессиональным движением руки и накидывает на плечи.
