— Хм… — Агафьева отступила на шаг и почесала кончик носа в деланой задумчивости. — Сейчас у нас апрель четырнадцатого, тогда был август двенадцатого… Двадцать месяцев, выходит, знакомы. Ровно двадцать. — Она чуть наклонила голову и хитро глянула на него поверх овальных линз. — Немало, а? Может, уже перейдем на «ты»?
Капитан открыл было рот, чтобы уточнить: они не двадцать месяцев знакомы, а были знакомы двадцать месяцев назад, разница велика… И приличные люди с девушкой так просто на «ты» не переходят, даже если она служит в тайной полиции государя… Но вместо этого хмыкнул:
— Договорились. — И после новой паузы опять улыбнулся: — Я… рад тебя видеть, Настя. Честно.
— И я тебя. Хочешь верь, хочешь не верь… — Анастасия Егоровна вернулась за стол и сделала приглашающий жест. — Садись, побеседуем.
— Так, значит, это ты меня вызвала? — Дронов послушно опустился на предложенный табурет.
— Я, — ответила Настя, дописывая что-то на лежащем перед ней листе. Закончив, протянула бумагу мужчине. — Поставь подпись.
— А что это? — Капитан принял листок, прочел заголовок. Удивленно вскинул брови.
— Да, — кивнула девушка. — Подписка о неразглашении. Всего, что ты можешь узнать, работая вместе со мной.
— Так… ты опять что-то у нас расследуешь? — догадался Николай, пробегая взглядом ровные строчки на желтоватой бумаге: даже при плохом освещении агент писала очень мелко и убористо.
— Хуже. — Настя облокотилась о столешницу, сплетая пальцы перед лицом. Очки сверкнули, на миг потеряв прозрачность. — Я теперь здесь работаю на постоянной основе.
— То есть?
— С сегодняшнего дня в Пишпеке открыт филиал Особой экспедиции Третьего отделения, — пояснила девушка. — И мне поручено его возглавить.
— Ух ты! Поздравляю, — искренне сказал Дронов, отрываясь от чтения. — Так ты теперь не простой сыскарь, а большая начальница?
— Ну, как большая… — не меняя позы, пожала она плечами. — Видишь эту комнату? Все имущество филиала находится в ней.
Николай еще раз огляделся. Стол, светильник, прежде замеченная вешалка, табурет, стул, на котором сидит Настя, грубо сколоченный шкаф, протертый до дыр войлочный ковер на полу, заклепанный обрубок трубы, торчащий в углу вместо почтового терминала… И голые стены.
— Негусто, — признал он.
— Более того. Перед тобой сейчас ровно половина личного состава отдела. — Она прижала ладони к груди, как бы представляясь. — Помимо кабинета, в моем распоряжении аж целых пятьсот казенных рублей и один сотрудник.
