Бхола вздрогнул: углубившись в воспоминания, он не заметил, как сзади подошла Гулаби, держа в одной руке маленькую плетеную корзиночку с холодной рисовой кашей, а в другой — лоту с водой.
— Вот возьми… наверное, с самого утра не ел ничего… Да что с тобой? Уж не заболел ли?
Бхола хотел было ответить жене, как вдруг Гулаби удивленно воскликнула:
— Посмотри, что за люди идут сюда? Все в белом…
Бхола резко повернулся к ней.
— Где?
— Да вон там, видишь?
Бхола взглянул на дорогу и поспешно вскочил на ноги.
— Ступай домой и не выходи. Я сейчас…
— А когда же есть будешь? — недовольно протянула Гулаби. — Что с тобой сегодня?
И тут же испуганно съежилась — такой бешеный взгляд метнул на нее Бхола. Никогда еще она не видела мужа таким: ввалившиеся, круглые от ярости глаза, сухая шея с натянувшимися жилами и двумя глубокими ложбинками у горла… Неужели это ее Бхола, который не раз с улыбкой переносил самые тяжелые невзгоды и был всегда так ласков с нею? Что с ним такое случилось?
Гулаби внезапно почувствовала себя одинокой и беззащитной, словно листок, оторвавшийся от родной ветки.
— Ну что же ты стоишь как вкопанная? — крикнул Бхола. — Видно, всю совесть растеряла, таскаясь по базарам!
— Что ты говоришь, отец Бхуллу? Опомнись! — глотая слезы, тихо ответила Гулаби.
А Бхола, не оглядываясь, уже бежал навстречу людям в белом. Это были инженер строительства, чиновники и тхакур Тивари.
Вся в слезах, Гулаби испуганно смотрела, как муж, яростно размахивая руками, долго спорил о чем-то с незнакомым важным господином. Что бы это значило?..
* * *
Шел месяц чайт, на полях уже заколыхались зеленые всходы, и крестьяне приступили к вторичному поливу своих участков.
Это было самое подходящее время для рытья оросительных каналов. В набухшую от влаги, уже покрытую нежными всходами землю лопата входит легко, словно зуб в спелое яблоко. Не то что в месяцы джетх или байсакх, когда почва становится твердой как камень. Поэтому было решено немедленно приступить к сооружению большого оросительного канала, который был запланирован правительством.
Вот уже целый месяц вдоль межи, разделявшей поля двух соседних деревень, с утра до вечера трудились рабочие. Но как только бечева землемера потянулась через поля тхакура, работы вдруг почему-то приостановились…
Впрочем, причина была всем ясна. Вся деревня знала, что один из министров штата Уттар-Прадеш уроженец этих мест и что на последних выборах тхакур Тивари оказал ему немалую услугу. Накануне выборов он еще с вечера согнал в сарай, как скотину, всех своих батраков и арендаторов, а ранним утром на грузовиках отвез их на избирательный участок со строгим приказанием голосовать за господина министра. Это и решило исход выборов. Министр до сих пор продолжает восхищаться находчивостью и государственным умом своего земляка. Узнав, что часть его владений изымается для нужд строительства, Тивари в ту же ночь выехал скорым поездом в столицу штата. А на следующее утро инженер был вызван телеграммой в Лакнау, и там сам господин министр дал ему строжайшее указание ни в коем случае не трогать земель тхакура Тивари.
