Сара Бет тем временем вышла на узкую проселочную дорогу и зашагала по ней. Я двинулась следом – ничего другого мне просто не оставалось. Пройдя несколько шагов, подруга остановилась и стала ждать, пока я ее догоню.
Только тут я поняла, где мы находимся. Прямо перед нами виднелась невысокая кованая ограда и покосившаяся калитка, которая висела на одной петле немного наискось, словно высунутый от жары собачий язык. Траву здесь кто-то пытался косить, но под са́мой оградой все равно осталось несколько длинных, неопрятных пучков.
Обернувшись через плечо, я увидела заднюю стену старой методистской церкви. Все местные жители ходили теперь в другую церковь, ближе к городу, а я никогда не спрашивала себя, что же случилось со старым зданием. Теперь я знала ответ. Ничего. Его просто забросили.
– Это же… кладбище! – произнесла я шепотом, словно боясь кого-то разбудить, и Сара Бет картинно закатила глаза.
– Ну конечно, кладбище, глупышка! Самое лучшее место для секретов!
Старательно делая вид, будто мне ни капельки не страшно, я двинулась за подругой туда, где сразу за калиткой стояли в ряд высокие прямоугольные надгробия, странно похожие на торчащие из земли зубы. В дальнем углу кладбища, за оградкой из низко натянутой цепи, я увидела несколько грубых деревянных крестов, на которых краской были выведены от руки имена и даты. На некоторых я разглядела и короткие эпитафии: «Ушел, но не забыт» или «Теперь он в руках Господа».
Сара заметила, куда я смотрю.
– Это могилы цветных, – пояснила она. – У них нет денег на нормальные каменные надгробия, поэтому они ставят деревянные.
С этими словами она двинулась вдоль одного из рядов, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не наступить на чью-нибудь могилу. Мы обе хорошо знали, что это, во-первых, очень плохая примета, а во-вторых, рассерженный дух покойника мог последовать за нами до самого дома. Вот почему я шла очень осторожно, стараясь наступать только туда, где только что прошла Сара. В нашем доме и без того хватало ду́хов, и мне не хотелось привести туда еще одного.
– А почему они похоронены здесь, в углу? – спросила я.
Остановившись, Сара Бет обернулась ко мне и, преувеличенно громко вздохнув, сказала:
– Потому что они цветные.
Некоторое время я смотрела, как она идет вдоль могил, и думала о всех тех людях, которые лежали здесь под землей, – о том, что когда твое тело превращается в кости, уже не так важно, какого цвета у тебя была кожа.
