— А много его там. в этой Воркуте?
— Гора, — не задумываясь, отвечает Похлёбкин. — Высоченная. Никто раньше и не знал, что сахарная. Сверху там, конечно, лес. камни, дрянь всякая, а внутри сахар. Сейчас там конфетный завод строят. Летом я тебе целый чемодан этого добра привезу. Пойдём, так и быть, посмотри коллекцию.
В комнате Похлёбкиных пахнет жжёным сахаром.
— Это я опыты проводил. — говорит Похлёбкин. — Изучал тут кое-что. Лезь-ка на диван, а я подмету немного, мама скоро придет.
Но подмести Похлёбкин не успевает.
— Бог мой! Это чем же ты здесь занимался? — Эмилия Ивановна Похлёбкина быстро идёт от порога к столу, к включённой электроплитке.
— А-а. ясно, песок изводил! Опять свои «самородки» делаешь? А кому я запретила отцовскую ложку брать? Ну, я тебе!
Миша, незамеченный, протискивается в коридор и тихо прикрывает за собой дверь. Вот так камень. Минутку Миша прислушивается к рёву приятеля. Потом на подшитых валенках скользит по крашеному полу коридора к своей комнате. Там у тахты он скидывает «лыжи» и забирается под плед.
Похлёбкинская выдумка про самородный сахар ему совсем не обидна. Подумаешь! Ведь камня «тромбофлебита» тоже нет, это название болезни. Миша тогда сгоряча соврал. Теперь он одних только названий минералов (попросту камней) знает, наверно, штук сто: аметист, малахит, кальцит, ну и так далее. Теперь Миша даже на Ключи за камнями не пойдёт. Что там за отвалы старые, затоптанные! Есть за дальней деревней Пышмой широкие канавы, наполненные водой, — «разрезы». Там прошла в поисках золота чудная дом-машина. драга. Груды свежих камней по берегам разрезов. Вот где можно покопаться! Уж там наверняка Миша разыщет что-нибудь такое. Лишь бы весна поскорей!..
Ждёшь, ждёшь весну, и всё-таки она приходит. Как-то утром увидел. Миша в окно, что за ночь свесились с крыши огромные сосульки. С этого дня началась дружная весна. Промчались бурные ручьи, подсохли проталины, о доме собирались выставлять зимние рамы. А на крыльце с южной стороны совсем лето и даже первая бабочка села, греется на солнце. Миша тоже греется. Вон из зимнего хлева выпустили телёнка. Эх. что выделывает! Носится, прыгает, как шальной. Это на него весна действует.
И Миша вдруг понял, что наступил тот самый миг, которого он ждал всю долгую зиму. Ведь снега почти не осталось, и ему ничто теперь не мешает отправиться за камнями. Эго открытие так поразило Мишу, что он встал и пошёл. Пошёл, в чём только что сидел на крыльце, пошёл, не раздумывая, не спрашиваясь, не сомневаясь, туда — за таёжный горизонт, к деревне Пышме. где наверняка уже оттаяли чудесные отвалы.
