Второй нападающий бросает на меня взгляд, и этим моментом тут же пользуется Меньшиков, рубанув его саблей. Разделавшись с противником, княжеский денщик с ужасом в глазах смотрит на рассыпавшееся золото.
— Как же это так-то, а? Это ж княжье золото походное. Надо собрать его, — и он падает на колени, начиная сгребать монеты вместе со снегом в кучу.
Никогда не понимал людской тяги к этому желтому металлу. Ладно еще когда бабы охают да ахают над разными золотыми висячками. Но вот когда мужики обвешивают себя различными цепочками и браслетами, напяливают на пальцы печатки и цепляют в уши сережки — этого я понять не могу. Вот и сейчас, глядя на то, как Алексашка судорожно собирает золото, не зная, куда его засунуть, я вовсе не собирался ему помогать. Нет, я конечно понимаю, что это богатство и все такое, но, когда отовсюду из-за окружающих нас зарослей доносятся голоса, и в каждый миг на нас снова могут накинуться враги, отвлекаться на какую-то фигню, которая сто процентов не пригодится на том свете, по крайней мере глупо. Однако как-то оторвать от этого дела парня надо, ибо бегать по лесу одному мне не хочется.
Быстро оттаскиваю вырубленного бочонком мужика. Затем выбиваю носком ботинка в снежном покрове углубление, в которое тут же ногами сгребаю рассыпанные вокруг монеты. Снег вокруг достаточно утоптан после схватки, в следствии чего все высыпавшееся золото благополучно осталось на поверхности, лишь слегка раскатившись в стороны.
— Бросай все сюда, — говорю Меньшикову, продолжающему держать горсть монет и с удивлением наблюдающему за моими действиями.
— Зачем это?
— Бросай, говорю! — опускаюсь на колени и вытряхиваю монеты из его рук в общую кучу. Хорошо хоть не сопротивляется, а продолжает тупо пялиться на высыпанное в снежную ямку богатство.
Поднимаюсь и ногами сгребаю снег, засыпая золото. Плотно притаптываю. Осматриваюсь вокруг — не осталось ли незамеченной монетки. Подбираю саблю и подхожу к приметному дереву, раздвоенному где-то в метре над землей. Делаю зарубку под самой развилкой и по одной на каждом стволе повыше.
— Запомнил? — спрашиваю Алексашку.
У того в глазах появляется понимание. Он кивает и, поднявшись, хватает за воротник кафтана осчастливленного золотым ударом по голове врага, затаскивает его на прежнее место, прикрыв спрятанное золото.
Гонка с преследованием
— Князь-то где? — спрашиваю его, настороженно прислушиваясь к доносящимся звукам.
— Князь? — Меньшиков оглядывается вокруг, словно только что вспомнил, что должен находиться подле Светлейшего. — Не знаю. На меня как эти двое набросились, так я его из виду и потерял.
