— При чем здесь поселок, — упорствовала дочь.
— Тебе же тоже придется с ним ехать в страну! С этим вахлаком! — крикнул отец, Валерий Иванович. — И жить с ним!
— Ну и что, — отвечала Маша. — Почему с вахлаком. Он…
— Три года! Всю жизнь!
— Ну и что. Он хороший человек.
— Молчи! И дети родятся!
— Правильно, — соглашалась на все несгибаемая Маша.
— Как хочешь, а я его не пропишу!
— Пропишешь, — возражала Маша, — а если не пропишешь, я по суду отсужу себе комнатку, и все. Я имею право.
— Дура! — вопил отец. — Предаешь, понимаешь, нас с матерью, которые все только для тебя! Все! Квартиру тебе строят! Взнос уплатили в кооператив! В дорогой, между прочим, куда все рвались, а я устроил для тебя! Для тебя же, дура!
Мать, Тамара Геннадиевна, не была допущена к переговорам. Но она все слушала по отводной трубке.
Позже, в спальне, она сказала:
— Маша не дура. Она влюблена в него, Валера. А ему надо отработать в Москве, чтобы уехать в страну. А без прописки на работу не берут.
— Мне-то что!
— А то, что она хочет выйти за него замуж. И пользуется ситуацией. Пропишет его.
— Дура. И ты дура вдвойне еще. Он пользуется, он!
— Может быть. Тебе лучше знать. Именно тебе. Кто, как не ты, должен это понимать.
Молчание, обиженное сопение.
Мать продолжала:
— Это Машино дело. Мы должны пойти ей навстречу.
— Какой-то сиволапый будет с нами жить?
— Мы же приедем всего на месяц, Валер. Через полгода.
— А вернемся через два года?
— А вернемся, они уедут. У него хорошее будущее. У него дядя двоюродный в системе Медимпорта.
— Кто такой?
— Маша говорила, Виктор Иванович. Чермухин.
— Сам Чермухин?
— Матери его двоюродный брат.
— Ну.
— Он его хочет отправлять в Хандию. На три года. Через год.
— Откуда ты все знаешь?
— Знаю. Маша сказала. Я ей звонила.
— От бабы… Сговорятся, понимаешь… За спиной.
— Как ты помнишь, мой отец тоже был против того, чтобы я за тебя выходила замуж, — сказала Тамара Геннадиевна.
— Прав он был, — сердито отвечал муж. — Как в воду глядел. Не был бы я дурак…
— Мой папа из-за этого и умер, — сказала Тамара Геннадиевна.
— Прям, — возразил Валерий Иванович. — Пил много, вот и все. Алкаш был.
Видно было, что не в первый раз возникает этот разговор.
7. История Самары и Валеры
Эти собеседники — Валерий Иванович и Тамара Геннадиевна, родители Маши, — были как раз из того самого слоя советских людей, который в их собственных кругах назывался словом «контингент», — сдержанные, вышколенные дипломаты, сам с красивой зачесанной сединой, Валерий Иванович, тоже, кстати, с югов, ставропольский, из станицы, бывший футболист, а потом спортивно-комсомольский деятель. Работал в обкоме инструктором, там его заметили.
