Нас украли. История преступлений - Людмила Стефановна Петрушевская

Мать отвезла ребят в аэропорт.

— Так, Сереж, смотри за Осей, чтобы ничего не потерял. Ося, очнись, бери рюкзак. Вот ваши паспорта и билеты. Сразу мне звоните, как прилетите. Каждый день контрольный звонок, утром, как проснетесь, и вечером. Чтобы я не сходила с ума. Сережа, проследи. Каждый из вас отдельно мне звоните. Если не сможете позвонить, мало ли что, я обращаюсь в посольство.

— Мамашо! Может, хватит? В посольство еще. Маленькие, что ли? Что, в первый раз?

— Мы не знаем, к кому вы едете. Ося, ты куда опять?

— На регистрацию. Опаздываем же.

— Сейчас пойдете. Там в очереди я не смогу с вами поговорить.

— А, за нами следят?

— Не исключено.

— Мам! Начинается детектив?

— Оська, нет, это мыльная опера. Пропавшие дети-двойники! Ма, все, мы опаздываем.

— Серёж, не шути. Я повторяю, мы не знаем, к кому вы едете.

— К отцу, к кому.

— Ладно. Значит так, вы мне звоните каждый по отдельности, запомнили? Утром и вечером. Контрольное слово на прощанье — цэ.

— Цэ.

— Цэ.

— И никому о нем не говорите.

Бешеные девяностые, изволите ли видеть. Когда в океанах пропадали русские корабли с цветным металлом, застрахованные у Ллойда, когда уходили в офшоры миллиарды, допустим, профсоюзных накоплений — а это проданные учебные заведения, заводы, особняки управленческого аппарата, медсанчасти, санатории, больницы, детские сады, ясли и курсы, затем здания партийных и комсомольских организаций, когда целые дворцы стиля модерн и стиля ампир в Москве, принадлежавшие, по традиции, райкомам и горкомам, были продаваемы за ничто буквально… Когда опустевшие заводы падали в руки скупщиков пустых бумажек, называемых ваучерами. Когда к владельцу миллиардного дела могли прийти с предложением все отдать, а в ответ на категорический отказ тем же летом, в дачный сезон, в водохранилище, где на бережку стояла громадная дача владельца, было запущено двое водолазов. Телохранители жарили шашлыки, поглядывая на хозяина, который пошел сполоснуться от жары. И утонул владелец в секунду. За ножки утянутый.

Ну да ладно, об этом еще напишут историки.

Два парня с рюкзачками, перешучиваясь, сели в самолет Москва — Монтегаско.

А на дворе уже, между прочим, стояло первое десятилетие двадцать первого века.

Два красавца-брюнета с классическими профилями витязей в тигровой шкуре, по поводу которых профилей патрульные менты в Москве щелкали клювами вслед, но проверять паспорта почему-то не стремились: кому охота нарываться на иностранцев. Макаронники, похоже. Тем более что спины слишком прямые, и хоть плечи как у качков, но ноги длинноваты для люберецких и солнцевских молодых шестерок при банде. И оскал, гля, как на рекламе. Зубы другие. Не наши, короче.