— Товарищ генерал, разрешите вопрос?
— Слушаю вас.
— Начальник 112‑го пограничного отряда полковник Зимин. Как будет формироваться личный состав отряда?
— Вопрос по существу. Нами созданы специальные запасные полки, из подразделений Красной Армии отзываются в распоряжение погранвойск бойцы и офицеры. Личный состав отряда будет пополнен за счёт призывников этого года. И конечно, костяк будущих отрядов — подразделения по охране тыла действующей Красной Армии. Вас устраивает ответ, полковник Зимин?
— Так точно.
— Тогда к карте. Вы, товарищи офицеры, будете нести охрану границы в условиях военного времени. Перед вашими заставами Польша, сожжённая войной, измученая междоусобицами. Польша, которая, истекая кровью, ждёт своего освобождения.
Тяжёлая обстановка сложилась и в тылу отрядов — банды польских националистов, разрозненные немецкие группировки, шатающиеся по лесам бандеровцы, просто уголовники и контрабандисты, агентура дифензивы, беспеки Армии Крайовой, СД, абвера. Пристальное внимание к нашим западным землям проявляет Интеллидженс сервис.
Трудная вам предстоит служба, очень трудная.
* * *
Глина была сырая и на ровных срезах блестела на солнце. Зеленела трава на бруствере, весенний ветер разносил запах свежей земли.
Командир батальона капитан Шкаев шёл вдоль окопа, аккуратно ступая до блеска начищенными сапогами. Был он совсем молодой, этот комбат. Молодой и удачливый. Пять орденов словно вбиты в гимнастерку (колодок комбат не признавал), и ни одной нашивки за ранения.
Он шёл, цепко оглядывая сектор обстрела. Остановился у пулеметной ячейки, попрыгал, проверил окопчик с боезапасом.
— А ну-ка, — комбат отодвинул молодого пэтээровца, стремительно повёл стволом. — Ничего не видишь? — спросил он сержанта.
— Никак нет.
— А то, что у тебя бугорок в левом секторе перекрывает биссектрису огня?
— Так маленько совсем.
— Это ты танку объясни, когда он оттуда на тебя пойдёт. Срыть!
И номера поползли в поле срезать саперными лопатами еле заметную складку на земле.
Командир первой роты старший лейтенант Кочин смотрел, как ладно, в обтяжку сидит на комбате гимнастёрка, как лихо сдвинута на бровь шерстяная пилотка, и думал: лиши Шкаева всего этого, привычного — и он не сможет жить, наверное.
— В общем, я обороной доволен, Кочин, — сказал комбат, — внешним видом людей доволен, оружием. Я, пожалуй, тебя в штаб заберу. Расти тебе надо. Ты сколько на роте?
— Второй год, товарищ капитан.
— Вот как! Ну, веди в землянку.
