– Не совсем. Но я об этом не могу говорить, так что, пожалуйста, не спрашивай.
– Я никому не расскажу, – пообещала я. – Можешь мне верить.
Он взял свою кружку с пивом и произнес:
– Софи, если я тебе расскажу всю правду о происходящем, ты навсегда лишишься сна. – Он осушил кружку и добавил: – Неведенье есть благо, уж поверь мне.
Вскоре мы потеряли друг друга из виду, но теперь я понимаю, как он был прав.
Неведенье действительно благо.
Я просто не знаю, как себя вести. Что же мне делать?
«Вы не должны говорить ни одной живой душе, что я появлялся здесь у вас… Я обязательно узнаю и найду вас».
Предположим, что полиция соизволит прибыть сюда. Этот человек ее увидит и поймет, что я нарушила его «условия». Самой отправиться в полицейский участок? Он уже наблюдает за домом – и просто последует за мной, таким образом все выяснив.
И вообще, что я сообщу полиции? «Прошлой ночью ко мне в спальню пробрался мужчина. Он угрожал мне и оставил вот это письмо». Первое, что они захотят сделать при отсутствии свидетелей незаконного проникновения – открыть письмо. И что тогда?
У меня так гудит голова, что я не могу сосредоточиться. Но тут мне приходит на ум другая мысль: предположим, я ошибаюсь, дело не во мне. Марк что-то натворил, может, противозаконное. Если об этом узнает полиция, то Марку конец. Он потеряет все.
– Софи? – раздается из-за двери мамин голос. – У тебя все нормально?
Письмо может оказаться ловушкой для Марка. Действительно ли Клодин хочет, чтобы я показала письмо полиции? Нет – она бы отослала его полицейским. Зачем ей дополнительные хлопоты, чтобы втягивать меня и угрожать?
– Софи!
Она намерена обставить все так, что именно я стану причиной краха Марка? Не доставит ли это удовольствие такой ядовитой особе, как она? Но громила подчеркнул, что я должна открыть письмо, и тогда становится бессмысленным, будто Марк мог совершить нечто, что разрушит его карьеру. Он прекрасно понимает, чего может стоить ему скоропалительная реакция. Нет, это явно связано со мной и Ричем. Клодин знает, на какие кнопочки давить, чтобы разъярить Марка.
– Софи!
Мои спутанные мысли разлетаются, как одуванчик под порывом ветра.
– Мам, все нормально! – кричу я. – Еще пара минут, и я выйду. Уверяю тебя – у меня все в порядке.
– Что-то не похоже. Давай вылезай немедленно!
Я вздыхаю, закрываю кран, отодвигаю дверь душевой кабины и, вздрагивая, встаю на коврик. Схватив с вешалки полотенце, заворачиваюсь в него и открываю дверь. Мама с облегчением смотрит, как я стою перед ней.
