– Вот! – Внезапно под столом оказывается Алиса с платком в руке. – Я тебе вытру. – Она гладит меня по носу.
– Не помогает, – сиплю я, скрипя зубами, и снова громко шмыгаю носом.
– Ну, и не поможет, если будешь так хлюпать. – Сестра зажимает платком мои ноздри. – Дуй, как Рич сказал попу, – шепотом прибавляет она.
Я в ужасе таращусь на нее.
– Да ладно тебе – никто ничего не услышал, – улыбается Алиса и вылезает из-под стола.
Однако мне не смешно. Несмотря на все давящие на меня полотенца и на то, что сестры и мама снова принимаются кричать, я начинаю приподниматься. То Алиса утверждает, что не позволит Ричу ничего расстроить, то начинает отпускать по этому поводу глупые шуточки! Нельзя мне здесь разлеживаться, будто все это каким-то образом устроится само собой. Не устроится, время уходит, а я хочу лишь подняться наверх и убедиться, что письмо еще там!
– Да снимите же все это с меня! – реву я, стараясь поднять плотно спеленатые руки. Мне вдруг становится невыносимо жарко: лицо горит, сердце выпрыгивает из груди, практически колотясь об облегающую пленку, словно пытается выскочить из тела.
– Ее трясет! – нахмуривается Имоджен. – Это нормально?
– Эм-м-м… – нерешительно тянет Лидия.
Я пытаюсь сглотнуть.
– Трудно дышать. Меня как будто всю сдавили. – Я тянусь рукой к шее.
– Она пунцовая, – с тревогой говорит Алиса. – Лучше все с нее снять.
– Горло сдавливает, – хриплю я.
– О господи! – раздается позади меня голос Лидии. – У нее анафилактическая реакция на обертывание!
– Нужны ножницы! – слышу я команду мамы. – Быстрее все разрезать, чем разворачивать. Алиса, посмотри вон там в ящике. Софи, слушай меня! Не паникуй. Все нормально.
– Я звоню «три девятки»! – кричит Имоджен.
По-моему, я начинаю истерически хихикать. Этого просто не может быть. Вдруг сильно кружится голова, я чувствую невообразимую легкость и не могу согнуть руки и ноги, чтобы не упасть, потому что они крепко связаны.
А потом проваливаюсь в никуда.
– Софи! Ты меня слышишь? – Перед глазами медленно проступает лицо мамы.
Я таращусь на нее. Похоже, я лежу на полу или на большом куске брезента, который Лидия подложила под массажный стол перед началом процедуры.
Я хлопаю своими освобожденными конечностями, как русалка, и пытаюсь сесть. Алисе и Лидии приходится мне помогать, но, когда мне наконец это удается, голову пронзает жгучая боль над правым глазом.
– Ой! – вздрагиваю я и закрываю лицо рукой. – Что случилось?
– Не надо! – отводит мою руку мама. – Ты упала в обморок. Не трогай! Дай-ка я посмотрю. – Она пристально разглядывает меня.
