— Хорошо хоть так… — немного успокоилась Елена. — Значит, хотя бы на это у нее ума хватило — не возвращаться к этому Тони… Спасибо, Нуртен за кофе… Так хорошо пахнет… И брынза тоже выглядит аппетитно… Скажите, здорова ли была моя дочь?
— Здрава…
— У нее были проблемы с волосами… — Лена как могла показала на себе.
— Коса-то? Хубова коса (хорошие волосы). Всичко нормално.
— А это точно, что она уехала в Германию?
— Ей письмо пришло из Германия. От приятелки. Аз дала на ней пари, и она заминава в Германия… (Я дала ей денег, и она поехала в Германию).
— У нее есть телефон? Вы не знаете номера ее телефона?
— Как не знам? Знам… — С этими словами Нуртен достала из кармана жилета телефон, нашла номер Наташи и протянула Елене.
— Костя, у тебя есть ручка? Запиши! Мы ей сейчас позвоним, и, если она отзовется, значит, она в Болгарии, так?
Записали, позвонили. Нуртен сама несколько раз пыталась дозвониться до Наташи.
— Ее няма в Болгария. Она в Алмания… Ваша-то доштеря — хубова момиче… много работала. Аз платих ей сто лева… Наташа имат козы, кокошки…
— Она держит коз и кур, — перевел Константин. — Ты когда-нибудь могла себе представить, Лена, что наша дочь будет держать коз и кур?
— Бедная девочка… Костя, и что же нам теперь делать? Где ее искать?
— Живите тука. Она позвонит мне, — сказала Нуртен. — Кога позвонит, я дам вам телефон…
— Она дело говорит… Если у них были хорошие, теплые отношения, то рано или поздно Наташа ей сама позвонит, расскажет, где она… Вы, Нуртен, постарайтесь расспросить ее, где она живет, в каком городе, хорошо? Может, адрес… Или телефон там… в Германии…
— Аз имам много работа, — сказала Нуртен. — Моя-то кышта близко, тука… (Я живу поблизости). Запишите мой телефон.
Константин записал. Нуртен извинилась и ушла.
Они остались одни.
— Пойду, посмотрю спальню…
— Я тоже… Что-то так устал… Да и голова разболелась. У тебя есть таблетка?
— Есть.
В спальне они увидели хорошую, добротную кровать, аккуратно застеленную пестрым вязаным одеялом.
— Совсем другая жизнь… Все по-другому… И мне постоянно кажется, что здесь жила не наша Наташа, а какая-нибудь другая Наташа, ее тезка… — Она подошла к мужу и обняла его. — Костя…
И заплакала.
После всех этих странных разговоров с Соней я долго еще не могла придти в себя. Я, реалистка до мозга костей, никогда не верила в привидения, в потусторонние силы, а потому понимала, что все то, что она мне рассказала, либо плод ее больного воображения, либо ей действительно кто-то морочит голову… И дело тут может быть как в ее муже, который завел себе другую женщину и не хочет при разводе делиться со своей законной супругой, так и в доме, деньгах, словом, в том, что может представлять собой материальную ценность. Кто знает, может, в этом доме спрятано сокровище, и цель преступника сделать все возможное, чтобы поскорее освободился дом. Возможно, кто-то положил глаз на этот дом и хочет его купить, и для этого пытается навести страх на его единственную обитательницу. Каких только историй я не слышала в своей жизни на эту тему. Одно мне оставалось неясным: при чем здесь я? И кто такая эта Соня?
