От дома отделилась Мирабэль с подносом, на котором возвышались четыре стакана с таким ядрёно-жёлтым лимонадом, что во рту сразу стало кисло.
– М-а-ам! – воззвал к верховной справедливости Адам. – Скажи ей, пусть уйдёт!
– Не будь жадиной, Адам, места на всех хватит. Сестра ничем тебе не мешает.
– Она улеглась на мою конюшню!
Вопли землевладельца остались не услышанными.
– Я кукла, – сообщила матери Алисия и помахала зелёной ленточкой. – Накроешь меня крышкой и повяжешь красивый бант?
– Конечно, дорогая, сейчас только отдам это нашим гостям. Вот, инспектор, возьмите.
Касинель вылез из палатки и, поблагодарив, взял стакан. Два других были просунуты мне внутрь.
Хмурый Адам снова забрался в палатку и закрыл молнию. Голоса снаружи стали тише: беседа между Мирабэль и Касом потекла по наезженному руслу прилично-безопасных тем. Женщина интересовалась подвижками в деле поимки маньяка и выражала сочувствие инспектору в связи с «ограблением» и причинёнными страданиями.
– Тебе какой? – бодро поинтересовалась я у Адама, поигрывая стаканами, и сдвинула их вместе, чтобы сравнить уровень жидкости. – Вот в этом вроде побольше – держи.
Он молча поднял рыцаря и продолжил штурм стены, не обращая на меня ни малейшего внимания.
– Адам, – негромко позвала я уже обычным голосом, отставив лимонад. – Ты не хочешь даже взглянуть на меня? А ведь когда-то мы неплохо ладили.
Рыцарь вступил в остервенелую схватку с гномом.
– Или уже забыл?
Адам прервал поединок и вскинул на меня глаза, в которых плескался уже не холод, а жгучая обида.
– Это ты забыла! Как стала встречаться с мистером Я-Самый-Крутой, ни разу даже не зашла к нам.
Я растерялась от такого напора.
– Прости, у меня были дела… Но я думала, что и ты занят!
– Фигня! – Рыцарь вынес полстены одним ударом, и разноцветные кубики брызнули во все стороны. – Тебе просто стало со мной скучно. Ты заделалась такой же важной, как он, и забыла даже, что мы собирались в астрологический поход! Я тебя четыре часа в саду прождал и потом две недели лежал с температурой и смотрел «Губка Боб», потому что другие каналы не показывали. А когда выздоровел, ещё две недели просидел под домашним арестом, из-за того что тогда сбежал.
Внутри у меня что-то сжалось. Накатил стыд, какого я ещё не испытывала. И что самое ужасное, Адам был совершенно прав: за всё своё безоблачное лето счастья рядом с Арием я ни разу о нём даже не вспомнила. Нет, была пара моментов, когда при виде увитой розами калитки мелькала мысль, что неплохо бы заглянуть, но она так мыслью и осталась. Я забыла про Адама. Сперва потому что была очень счастлива, а потом потому что слишком несчастна. И вспомнила, лишь увидев сегодня досье.
