Сито пронеслось над кексами, припорошив их сахарным настом.
– А про его синдром слышала? – Я понизила голос. – Главное – вести себя как ни в чём не бывало, чтобы не травмировать ещё сильнее.
Нож для резки пиццы пронёсся на реактивной скорости, расщепив лепёшку на восемь ровных сегментов.
Бабушка наконец распрямилась, отложила приборы и заговорила:
– Десять лет назад я настояла, чтобы ты жила со мной, поскольку хотела для тебя стабильности. И безопасности. Каждый ребёнок в них нуждается.
Такого начала я не ожидала, поэтому, притихнув, слушала, что она скажет дальше.
– С тех пор ничего не изменилось. Ты, конечно, заметила, что наша семья слегка отличается от других. Но ведь у всех свои особенности, не так ли?..
– Так, – поддакнула я, не вполне понимая, к чему она ведёт.
Лоб бабушки омрачился, а взгляд прошёл сквозь меня, вонзившись в того, кого на кухне не было.
– А когда есть… особенность, всегда найдутся желающие ею воспользоваться. Но следует помнить, что в мире есть могущественные и опасные силы, от которых надо держаться подальше. – Бабушка сделала паузу, будто приглашая меня прокомментировать, но я не знала что ответить, и она вздохнула. – Ты ведь понимаешь, что можешь обо всём мне рассказать и в любую минуту обратиться за помощью? И если что-то случится или кто-то попросит тебя о чём-то важном, ты мне обязательно сообщишь, правда?
– Ты сейчас о чём-то конкретном, ба? – уточнила я.
– Я лишь хочу, чтобы ты помнила об осторожности, Виски. Завтрашняя ярмарка, потом бал… Что, если тебе уехать из города на несколько дней? Ты ведь давно мечтала побывать в столице. Я позвоню своей двоюродной сестре, она живёт там неподалёку. Погостишь у неё, считай это мини-каникулами.
– Уехать? Без тебя? И впервые слышу, что у тебя есть двоюродная сестра.
– Ладно, может, она не совсем двоюродная и мы с Анной не общались лет двадцать… тридцать… пятьдесят, но, уверена, она будет рада повидать внучатую племянницу.
– О существовании которой пока даже не подозревает?
Наметившаяся у бабушки на лбу складка подтвердила догадку, но через миг её глаза наполнились сталью.
– Это не обсуждается, – отрезала она, отворачиваясь к плите, и принялась энергично выскребать на сковородку остатки теста. Брызги масла с шипением запрыгали вокруг последней порции оладий. – Я уже забронировала для тебя билет на завтрашний поезд, он отправляется со станции в семь утра.
– Никуда не поеду! – возмутилась я. – Так-то ты решаешь проблемы? «Это не обсуждается», и всё?
