– Значит, точка? Я не смогу быть папой?
– Ваше высокопреосвященство, вы никем не можете быть.
Казалось, Адейеми застыл, не в силах оторвать глаз от пола.
– Что мне делать, Якопо?
– Вы хороший человек. Вы найдете способ загладить свою вину. Господь будет знать, искренни ли вы в своем раскаянии, и Он решит, что должно стать с вами.
– А конклав?
– Предоставьте конклав мне.
Они посидели некоторое время молча. Ломели была невыносима одна только мысль о терзаниях Адейеми.
«Господь да простит меня за то, что я выполнял свой долг».
– Вы не помолитесь со мной минуту? – попросил Адейеми.
– Конечно помолюсь.
Они встали на колени в электрическом свете закупоренной комнаты, насыщенной запахом лосьона после бритья. Адейеми опустился на колени легко, Ломели – с трудом, и они молились, стоя бок о бок.
Ломели хотел бы еще раз пройтись до Сикстинской капеллы, вдохнуть немного прохладного воздуха, подставить лицо под ноябрьское солнце. Но у него для этого не было времени. Когда он спустился в холл, кардиналы уже рассаживались по автобусам, а Накитанда ждал его у стойки регистрации.
– И что?
– Ему придется оставить все свои должности.
Накитанда в ужасе опустил голову:
– Не может быть!
– Не сразу… я надеюсь, нам удастся избежать унижения… но в течение года наверняка. Оставляю вам решать, что вы скажете остальным. Я разговаривал с обеими сторонами, и я связан обетами. Большего я сказать не могу.
В автобусе он сидел на самом последнем сиденье, закрыв глаза. Его биретта, лежавшая рядом, отбивала охоту у кого-либо навязать ему свое общество. Все обстоятельства этого дела претили ему, но одно в особенности все больше не давало ему покоя. То первое, о чем сказал ему Адейеми: время. По словам сестры Шануми, в последние двадцать лет она работала в Нигерии в приходе Иваро-Око провинции Ондо, помогала женщинам, страдающим синдромом приобретенного иммунодефицита и ВИЧ-инфекцией.
– Вы там были счастливы?
– Очень, ваше высокопреосвященство.
– Ваша работа там, вероятно, отличалась от того, что вам приходится делать здесь?
– Да. Там я была медицинской сестрой. Здесь я горничная.
– И что же заставило вас приехать в Рим?
– Я не хотела ехать в Рим!
Как она оказалась в Каза Санта-Марта, до сих пор оставалось для нее загадкой. В сентябре ее вызвала сестра, старшая по приходу, и сообщила, что от настоятельницы ордена в Париже пришло электронное послание, требующее ее немедленного перевода в одну из миссий ордена в Риме. Другие сестры очень радовались, узнав, что ей выпала такая честь. Некоторые даже считали, что инициатором перевода был его святейшество.
