Во время одной из таких прогулок мы и встретились с профессором. Он не узнал меня и в ответ на мое приветствие механически приподнял шляпу. Но мне очень захотелось напомнить ему о себе. Я заговорил.
- Виктор Григорьевич, вы, конечно, забыли меня… Я ваш бывший ученик…
Профессор оживился, глаза его весело блеснули из-под пенсне.
- Мой ученик? Очень приятно! А, позвольте, когда вы у меня учились?
- Давно… Пятнадцать лет назад!
- Да, порядочно-таки…
- Слушал ваши лекции по философии… На втором курсе…
- Так-так… А сейчас где работаете?
- Аспирант того же университета; на кафедре исторической геологии.
- Так… Простите, как ваша фамилия?
- Петров… Виктор…
- Помню, помню… А по батюшке?
- Григорьевич.
- Тезка?! Как же. помню, помню!
- Я - биолог. А вот сейчас специализируюсь в области палеонтологии.
- Прекрасно! Очень рад за вас.
Я. конечно, понимал, что профессор поддакивает мне из вежливости. Мог ли он запомнить меня из тех тысяч студентов, что прошли перед его глазами? В то время я. помнится, ничем не привлек его внимания… И все же слова профессора были мне очень приятны. Разговорились. Воробьев предложил прогуляться по набережной. Я охотно согласился. Вечер был прекрасный. На далеких шпилях плавилось закатное солнце. От воды тянуло свежестью. Рыбаки-любители, пристроившись на гранитном парапете, терпеливо караулили свою добычу.
Теперь я хорошо разглядел профессора. Да, он постарел! Его красивые, когда-то волнистые волосы стали жиденькими и седыми. Вокруг глаз бесчисленными лучами разбежались морщинки. Лицо заострилось, стало маленьким. Кожа отливала старческой желтизной. И все же это был он! Все в нем изменилось и осталось прежним: и неровная беспокойная походка, и быстрый внимательный взгляд, и манера говорить четко и отрывисто.
Многое рассказал я ему о своей работе, о своих планах на будущее. Воробьев слушал с живым интересом. Задал ряд вопросов, которые показали мне, что он отнюдь не безразличен к моей научной теме.
- Да, завидую я вам, молодым! - с сожалением сказал он, - эх, старость, старость!
- Виктор Григорьевич! Вы еще такой бодрый!
- Бодрый-то бодрый, а вот здоровье…
Мне стало неловко, что я так много говорил о себе. Видя мое смущение, профессор дал понять, что нисколько не обижен.
- Пустое! Это - закон, и нечего пенять на время. Я вот уже десять лет на пенсии. Ну и что ж! Опускать поводья? Нет! Я еще кое на что гожусь! Да что там… Поговорим-ка лучше о палеонтологии… Вот вы сказали, что не только факты, но и смелая научная фантазия позволили воссоздать облик далекого прошлого… Согласен. Но…
