Оппозиция Индиры становилась все более изобретательной и придумывала все новые способы обхода цензуры. На страницах индийской «Таймс», посвященных семье, Пикей увидел некролог от анонимного отправителя на смерть Д. Е. М. О'Кратии, чью кончину оплакивали жена П. Равда, сын С. В. Обода и дочери Вера, Надежда и Правосудие. Как же легко обмануть цензуру, думал Пикей и тихо смеялся про себя.
Пикей чувствовал расположение к Матери индийской нации, но чрезвычайное положение готовило трудности и для него. Он чувствовал, что должен рассказать Хаксару, что некоторые полицейские у фонтана стали более вежливыми, а некоторые, напротив, более агрессивными. Они придирались к людям, стоявшим в очереди, рвали и сдергивали рисунки, заставляли его собирать свои вещи и убираться прочь. Казалось, что одна половина полицейских не имеет понятия о том, что делает другая половина. Сегодня – пряник, завтра – кнут. Похоже на шизофрению. Хаксар и глазом не моргнул, пока слушал его, а затем сказал, что ему нужно вернуться в офис и сделать пару телефонных звонков. Он заверил Пикея, что ему помогут, а полицейские станут вести себя тише. На следующий день к фонтану приехал губернатор Дели на своей служебной машине, окруженный чиновниками и советниками. Губернатор заявил, что придирки со стороны полицейских должны быть немедленно прекращены. Отныне ни один полицейский не задерживал Пикея за то, что тот использует общественное пространство в качестве собственного ателье.
Через несколько дней после визита губернатора пришли электрики и установили на мольберте освещение, чтобы Пикей мог работать допоздна. Кроме того, ему предоставили личного помощника, который покупал и приносил еду, напитки, ручки и бумаги, а вечером, по окончании работы, собирал рисунки и закрывал их в кладовке.
Полиция больше не прогоняла Пикея и не преследовала клиентов, даже охраняла его рисунки. По одному полицейскому на картину.
«Вы что-нибудь желаете?» – спрашивал полицейский, соединял пятки и отдавал честь.
Хаксар сказал Пикею, что правительство хочет сделать площадь у фонтана в Нью-Дели индийским Монмартром, чтобы художники имели возможность свободно работать, как на площади Тертр в Париже. Пикей стал бы тогда туристической достопримечательностью.
В 1975 году перед Рождеством в газете The Statesman[35] опубликовали статью о Пикее и других художниках, работающих на делийском Монмартре. «Так же, как и в Париже, рисовать портреты было выгоднее, чем продавать картины», – отметила газета. Заголовок звучал: «Твое лицо – его состояние», – а статья начиналась следующим образом: «Сделать портрет у Прадьюмны Кумара занимает десять минут и стоит десять рупий. Среди семи художников, которые выставляются у фонтана на Коннот-Плейс, он самый успешный. Каждый вечер он зарабатывает от 40 до 150 рупий, рисуя людей, которые приходят на площадь. “Только немногие готовы тратить целое состояние и покупать пейзажи или современное искусство, но все готовы заплатить десять рупий за портрет, особенно если это займет лишь десять минут”, – говорит Джагдиш Чандра Шарма, один из художников с площади. Целый месяц Джагдиш безуспешно пытался продать свои картины, а затем последовал примеру Маханандиа и начал рисовать портреты прохожих. И вскоре в его карманах тоже зазвенели монеты».
