Плот колыхнуло на поднявшейся волне, даже сердце сжалось, показалось, что сейчас развалился, но это обманчивое впечатление, просто он состоит из множества плавучих частей и они неравномерно колеблются.
Безобразная махина отваливает от берега и со скрипом, скрежетом, не торопясь набирает ход.
— Гений человеческой мысли, — шутит Виктор, оглядывая плот.
— Если бы ты знал, сколько труда мы потратили на его изготовление, не говорил бы с такой иронией, — улыбается тренер. — Кстати, каждая часть плота пригодится в хозяйстве.
— Да я без иронии. А если ветер поменяется?
— На этот случай вёсла есть.
— Всё продумано, — с удовлетворением говорит Виктор.
— Как без этого, — тренер уже не улыбается, в глазах появляется печаль.
— На душе тревожно? — улавливает его состояние Виктор.
— На моей совести эти ребята, — грустно говорит он.
— Они достаточно самостоятельные.
— Даже слишком, им от семнадцати до двадцати с небольшим лет, часто сдерживать приходится.
— Знаешь, Николай Андреевич, — Виктор выдерживает небольшую паузу, — а ведь куда мы сейчас идём, там не всё просто.
— Ты уж говорил.
— Нет, ты не совсем представляешь, что происходит на Караби яйле. Давай собери ребят, я расскажу о состоянии дел на плато.
— Я прогнозировал это, но не думал, что процесс пойдёт так быстро, — после рассказа Виктора, вымолвил Николай Андреевич. — А вот Гурий со мной был совершенно не согласен, — он вскользь глянул на бортмеханика.
— И сейчас не согласен, — плотный мужчина чешет залысины на круглом черепе, — такое ощущение, что люди монстры какие-то. Сдаётся мне этот гонец не то гонит, верно, идею, какую вынашивает… зеки-людоеды, рабы. Мне кажется, вас круто заносит… товарищ, — неодобрительно произносит он.
— Хотелось, что бы ты был прав, но спорить я не буду, увидите всё сами, — встрепенулся Виктор, где-то он слышал подобно суждение.
— А позвольте спросить, — вкрадчиво спрашивает Гурий, — а кто из вас там самый главный?
— Меня выбрали…
— Вот! — торжествующе произносит мужчина. — Вот та идея, о которой я говорил! Чисто шкурный интерес — запугал и властвуй!
Раздражение волной поднимается до глаз, но Виктор сдерживается, стараясь казаться равнодушным, но Николай Андреевич замечает его гнев: — Ты так не вспыхивай, это его мнение, а я не сомневаюсь в правдивости твоих слов.
— У нас складываются определённые порядки, народ и у нас разный, но команда одна. Я предлагаю, чтобы и с вашим вливанием она осталась единой, — очень спокойно говорит Виктор.
