— Вагиз, не доводи до греха, — вновь звучит насмешливый голос.
— А-а-а, менты пога-аные! — голосит Витёк и бросается прочь. Выстрел в ногу валит его на землю. Витёк катается как придавленная автомобилем собака, кричит, рыдает, выкрикивает ругательства, зовёт маму.
— Всё-всё, — Репа поднимает руки, садится на корточки, заламывает локти над головой.
— Идар, это ты? — в потрясении спрашивает Вагиз.
— Зачем автоматами разбрасываешься? — Идар появляется в окружении двух крепких парней.
— Знал, что ты гнилой, — сплёвывает Вагиз.
— Где наш мент, случаем, не сожрали его? — повёл стволом Идар.
— За кого ты нас держишь, Сеня под тем деревом.
— Скажи Репе, чтоб развязал его. А этот кто? Узнаю, огрызки у нас подбирал. Ты зачем это делал? — Идар вперил в Виктора изучающий взгляд.
Впору радоваться, помощь пришла так вовремя, но что-то гнетёт в душе, похоже, сегодня не его день, но он решает не нарываться на грубость, спокойно отвечает: — В огрызках косточки, протеин, — Виктор не стал делиться секретом.
— Умно, — качнул головой Идар. — Надо взять на вооружение. Нам дашь жменьку?
— Дам, — просто отвечает Виктор.
— Спасибо, — улыбается Идар, — и всё же ты врёшь, — морщится он и вновь обращается чернобородому: — Второй автомат где?
— У своего приятеля спроси, — усмехается Вагиз.
— Что так? Неужели он у вас его стянул?
— Хмару замочил.
— Дела, — удивляется Идар. — А ты не прост, как показался вначале. Что ж, придётся с тобой пообщаться. Подойди ко мне.
Виктор с трудом поднимается, ноги неприятно дрожат, каждое движение отдаётся болью в почках и печени.
Тем временем Репа развязал Сеню и тот, покачиваясь, двинулся к своим товарищам. Неожиданно Вагиз дёргает его к себе, выхватывает нож и приставляет острое лезвие к кадыку: — Дай нам уйти, Идар!
— Да кто ж вас держит, — спокойно говорит он, но в глазах колыхнулся свинец. — Ты мента освободи и можете уходить.
— Мы к Голубянке отойдём и там его отпустим.
— А если нет?
— Слово вора.
— Хорошо, Вагиз, иди, но береги здоровье. Если к вечеру наш мент не придёт на стоянку, я организую на тебя охоту.
— Нема базару, — пятится Вагиз, а за ним и вся его подвывающая свора.
Людоеды словно растворяются в лесочке и, будто их и не было, лишь костёр дымит, да подгорает человеческое мясо, источая зловоние.
— Сейчас рыба в море появилась, можно было уже и не есть людей, — воротит нос от костра Идар.
— Они от человечины уже не откажутся, — Виктор пытается изучить его лицо, но оно не выражает сильных эмоций, такое простое и располагающее к себе.
