Виктор молчит, в голове с трудом ворочаются мысли, словно увязли в тягучем гудроне, выхода нет, как глупо, так бездарно, а сколько планов на будущее было.
— Не хочешь разговаривать? — мягко произносит чернобородый. — Зря, скоро петь будешь как пташка. Мы тебя живьём кушать будем… отрежем часть тела, запечём на угольках, пока рук и ног не останется, «самоваром» станешь. Отгадай загадку. Без рук и ног, а пыхтит громко.
Зеки по достоинству оценили шутку, разражались как взбесившиеся лошади, даже Сизый очнулся, повёл совиными глазами, обжог взглядом Виктора и вновь объедает человеческие пальцы.
— Вы не люди, — помертвев, произносит Виктор.
— Люди, не люди, заладил! — Вагиз вскакивает, сдёргивает с плеча автомат, прицеливается, но неожиданно отшвыривает его далеко в сторону. — А сам то, замочил двух человек! Витёк, двинь меж рёбер, да так, чтоб с хрустом, — обращается он к шестёрке.
Виктор едва успевает выдохнуть воздух из лёгких, сильный удар едва не ломает рёбра, второй целит в лицо, заслоняется локтями. Витёк заходится и не может остановиться, он дёргается словно в экстазе, с остервенением нанося удары.
В голове словно рвутся снаряды, вспышки слепят внутреннее зрение, появляется чёрный шар и Виктор теряет сознание.
Холодная вода приводит его в чувства, голова как чугунный котёл, губы разбиты, с подбородка свисает кусок кожи и на грудь льётся тягучая кровь, горит всё тело, но рёбра вроде целые, не сумела эта мразь их сломать.
— Ты как? — Вагиз вновь сидит на корточках. — Болит? Витёк у нас очень чувствительный пацан… как заведётся. Первый срок получил по малолетству, свою сеструху, четыре часа бил ногами, а она то, дура, оказывается, после первого уже удара ласты склеила. Так что напрасно её братец столько сил тратил, но в этом он весь. Но, в общем, он правильный пацан. А знаешь, ты мне нравишься, не скулишь, взгляд волчий. Таких как ты можно смело на дело брать, — Вагиз улыбается в чёрную бороду, — ты только автомат принеси, и я тебе даю честное слово вора, тебя отпустим… вот, только Аньку отдай, запал я на неё.
— И что все так к Аньке прикипели? — внезапно раздаётся весёлый голос.
Вагиз подпрыгивает на месте, Бурый выхватывает нож, но короткая очередь прошивает ему руку. Он с проклятиями падает, вцепившись зубами в землю. Сизый медленно встаёт, безучастно хлопает глазами, но пальцы проворно скользят к рукоятке ножа, ещё один выстрел делает в его черепе аккуратное отверстие.
