— Четыре месяца, это поздно, максимум, две недели. Идар ищет людей и думаю, найдёт, плато достаточно большое. Рабами всех делать не станет, это будет не в его пользу. Он произведёт жёсткий отбор и кажется мне, чтобы стать равноправными гражданами за ним пойдут. В самое ближайшее время необходимо нанести по нему удар, людей освободить — им счастье, нам польза.
— Будут большие потери, — не соглашается Викентий Петрович.
— Полностью согласен… но такого шанса может не быть.
— О людях надо подумать, — суровеет батюшка.
— Я о них и думаю, — с болью в сердце говорит Виктор. — Две недели крайний срок. С утра организуй всех мужчин на забой морских котиков, большую часть туш необходимо транспортировать в ледяную пещеру и там выставить круглосуточный пост, другую часть закоптить и выплавить жир. А уже со следующего дня заняться тренировками, изготовлением оружия и постройкой жилья.
— Как бывший спецназовец, я более чем согласен, но как священник — меня это пугает, — задумчиво говорит Викентий Петрович.
— С утра будешь спецназовцем, после обеда — священником.
— Раздвоение личности, — хмыкает Викентий Петрович, — в медицине это называется… шизофренией.
— И отдельно, Алика пошлёшь на поиски других групп. А напарницей у него будет, — Виктор некоторое время думает, замечает Аню, хмурится, ему не нравится возня вокруг неё, — Маша из новой команды, — уверенно говорит он. — Я заметил, она уверенно управляется с верёвками, знает, как вязать узлы, разрядница и… девчонка очень даже симпатичная.
— Хочешь, чтобы Алик от Ани отвернулся?
— Было бы неплохо. У него с Игнатом назревает нешуточный конфликт. Игнат его порвёт как Тузик тряпку.
— Это не факт, Алик не так прост, как может показаться, — прищуривается Викентий Петрович, — но с Машей… ты прав.
— И ещё, необходимо приглядеться к бортмеханику, он чем-то похож на Олега, такой же… нестандартный в мышлении, смуту будет вводить.
— Надо подумать над первичными законами, — серьёзно произносит Викентий Петрович.
— Не рано?
— Самое время.
— Но если будут законы, должны быть и судьи.
— И не только они, — кивает священник.
— Из кого наберём?
— А не надо ни из кого набирать, всё в тебе будет.
— Нет, так не годится, можно скатиться неизвестно до чего. Ты хоть сам понимаешь, что предлагаешь? Это чистой воды тирания!
— А ты не будь тираном, — вполне серьёзно произносит Викентий Петрович.
— Но ведь я могу ошибиться.
— Тебе нельзя ошибаться, — ещё серьёзнее говорит батюшка.
