Распаленная и испуганно улыбавшаяся на все четыре стороны, Элен Форестье подбадривающе кивала ему в промежутках между пируэтами рок-н-ролла, но уже в следующий миг продолжала вновь выделывать чуть ли не гимнастические выкрутасы с молодым худым парнем в одной майке, который мотал ее вокруг себя как нечто бескостное. Петр не сразу узнал в танцоре Робера.
Самыми трудными, неуклюжими были, как всегда, лишь первые шаги. Он не танцевал уже около десяти лет, да и не любил танцевать. Но Женни Сильвестр настолько уверенно верховодила, что это оказалось проще, чем он думал.
— Вот видишь, получается! — Сильвестр пыталась перекричать музыку; покрывшись испариной, обдавая приторным запахом духов, соседка крепко вцепилась Петру в правое запястье, вела его за собой и не переставала усложнять движения. — Теперь с разбегу и по кругу! Вот так…
Не выпуская его руки, Сильвестр пролетела у него под локтем, и он даже не ожидал, что этот пируэт рок-н-ролла, который другие проделывали с удивительной ловкостью, мог получиться и у него.
Мало-помалу Петр втянулся в ритм, как и все, вспотел и вдруг был вынужден бороться с приливом хохота, который распирал его изнутри, а вместе с тем не мог перебороть в себе ощущения, что одержал над собой какую-то победу и что обошлась эта победа в ломаный грош…
Когда гром музыки прервался и они вернулись к столам, в саду стало совсем темно. Порывисто дыша, весь в испарине, Петр наполнил шампанским два бокала, но Сильвестр от шампанского отказалась. Задержав возле себя сына, который проносился мимо, она попросила его принести с кухни апельсиновый сок.
— Мишель мне сказал, что Марта уехала?
Петр кивнул.
— Надолго?
Он помедлил и, взмахнув рукавом, признался в главном:
— Насовсем.
Смутившись, Сильвестр молчала, но затем заметила:
— Когда Луиза мне сказала, что вы повздорили, я почему-то так и подумала.
— Луиза?.. Она об этом говорила?
— Жаль, конечно… Я всегда завидовала вашим отношениям, их легкости. Вас не касалась рутина и всё такое… Всё то, что другим отравляет жизнь.
— Видимость! Ты вообразить себе не можешь, как я устал от этого, — сказал Петр. — От совместной жизни! Да и от всего. Но я наверное не прав, — добавил он вопросительно и стал смотреть в темноту.
— Это не вопрос правоты.
— Когда разрыв происходит по неизбежности, сам собой, то, наверное, да — нет ни правых, ни виноватых. Когда же сам всё делаешь для этого… Я ведь ее выгнал.
— Взял и выгнал? — усомнилась Сильвестр.
