И уже через минуту хорошо знакомый ему голос — тоже внутренний — пытался его образумить. Безрадостные прозрения на свой счет вроде бы не казались столь однозначными. Человек — не раб ли он своих эмоций? Стоит дать ему послабление — и он способен возненавидеть кого угодно, что угодно способен очернить, и умеет это делать с талантом непревзойденным. Но с тем же успехом он может и смириться. Может найти во всём новые положительные стороны и новые оправдания себе и той жизни, которой он довольствовался еще минуту назад. Как бы то ни было, с глаз Петра вдруг спала какая-то пелена.
Войдя в гостиную, Петр запустил на диван свое садовое кепи, поднялся на этаж, в одну из спален, распахнул кладовку, выволок серый пухлый «самсонайт», купленный накануне поездки Марты в Зальцбург, затем другой, старенький, но еще более вместительный. Вытащив пустые чемоданы в коридор, он распахнул гардеробную нишу и стал доставать из нее и складывать в чемоданы Мартину одежду, ту, которую она чаще всего носила…
Было почти двенадцать, когда Марта показалась на пороге гостиной. Он сидел в кресле и перебирал старые газеты. Пачками сваливал их в холодный камин, а некоторые, заголовки которых чем-то привлекали внимание («Конец прохлаждениям», «Жаркий сезон только начинается», «Обуздание с запозданием»…), зачем-то откладывал в журнальную корзину.
Вряд ли до Марты сразу дошло, что что-то случилось. Но, нюхом чуя в воздухе какую-то перемену, она, не здороваясь, прошла в ванную и через несколько минут вернулась в теплом халате.
— Ты же в Версаль с утра собирался, — напомнила она с порога.
— Смена программы… Марта, тебе нужно сосредоточиться. Я тебе сейчас скажу что-то важное, — произнес Петр, не глядя на нее.
— Только, ради бога, не делай такую мину…
— Ты уезжаешь. У тебя осталось… — Задрав рукав свитера, он взглянул на часы. — Полчаса с небольшим…
— В каком направлении, если не секрет? — помолчав, спросила она.
Петр молча смотрел в пол, вдруг чувствуя в своем поведении какое-то несоответствие со смыслом сказанного. Но в то же время он изо всех сил старался убедить себя, что таков жребий, что взятую на себя роль необходимо доиграть до конца, обратного хода не было.
— На сегодня обойдемся гостиницей. А завтра я подыщу тебе что-нибудь постоянное, — сказал он. — Я буду снимать тебе квартиру. Я обо всём позабочусь…
Марта утопила руки по локти в карманы халата.
— У тебя не все дома, по-моему.
— Насчет этого… Я собрал тут кое-что. Всё не влезло. Остальное привезу потом…
