— Что бы мы ни говорили, искусство не может быть предметом торга, — сказал кузен изменившимся голосом, пытаясь найти хоть какую-нибудь почву для взаимопонимания. — С этим я никогда не смогу согласиться.
— Ты просто расист. В самом вульгарном смысле этого слова, — сказал Петр.
— Да! — вспыхнул тот. — Да! Я их не люблю. И я уверен, что в душе вы их тоже не любите. Вы просто не хотите себе в этом признаться. Боитесь сказать себе правду, потому что не знаете, куда она вас заведет. И расизм тут ни при чем! Более страшных расистов, чем сами иудеи, нет на свете!
— Niko, ich biete dich, halt den Mund![3] — вновь взмолилась Марта. — Еще одно слово, и я уйду! Вы хотите продолжать вдвоем?
— Что бы ты сказал в таком случае на то, что я еврей? — проговорил Петр с двусмысленной ухмылкой.
— Вы?
— Я.
Кузен мерил его растерянным взглядом, не зная, как реагировать.
— So ein Mist![4] — пробормотал он, врезав кулаком по столу, и добавил: — Не верю!
— Придется поверить, — сказал Петр.
Николас перевел окаменелый взгляд на Марту, опять уставился на Петра, но тут поднялся из-за стола и выплеснул:
— Тогда… катитесь вы к чертовой матери! — Он отшвырнул стул и стремительной поступью направился в дом.
— Ну дает… — произнес Петр после некоторого молчания.
— Да просто выпил. Он же никогда столько не пьет, — сказала Марта с надрывом в голосе. — Ты тоже хорош.
— Вот так я себе и представлял Австрию… Кожаные шорты с бубенцами. Не люди — а лбы, какие-то марсиане. Едят за троих. Говорят за десятерых.
— Сам не знаешь, что мелешь… Он совсем не такой. Зачем ты сказал ему, что еврей? Зачем нести такую чепуху? Зачем говорить неправду?
— Хотел посмотреть, что он на это скажет.
— На подобную чушь?! Увидел?
— Все однажды попадают в такой переплет. Единственный способ что-то объяснить человеку — это дать ему возможность побыть немного в шкуре другого. Словам никто не верит.
— Ты жалеешь, что я его пригласила?
— Нет, не жалею. Я просто устал от этих выяснений.
— Он совсем не такой, — вновь заверила Марта. — Ему хорошо у нас, и он вспыхивает. А ты, вместо того чтобы промолчать, разжигаешь его своей манией всему перечить. У тебя талант выявлять в людях недостатки, давно это заметила. Ты намеренно ставишь людей в такие ситуации, чтобы проверить: выдержит или сломается. Но ведь нет людей, которые могли бы выдержать такой экзамен!
— Он просто юный, самоуверенный дурак! О чем мы говорим?..
Глядя в темноту, Марта удрученно молчала.
