Потом за ним зашла его мать, чтобы увести домой.
И тут началось!
Он, как оказалось, не понял, что подарок — это навсегда, а не только на один вечер. И устроил дикий скандал, требуя, чтобы ему отдали обратно этот крейсер.
Я, конечно, тоже стал орать.
Наши матери стали нас как-то успокаивать и урезонивать.
Насколько я помню, его крик оказался тогда более убедительным.
Во всяком случае, этой «Авроры» я с тех пор больше не видел.
Ну и ладно!
1963
День освобождения Африки
В советских карикатурах того времени «хорошие» африканцы вроде Патриса Лумумбы выглядели симпатичными интеллигентными ребятами — такими же, как мы, только черного цвета.
А плохие — такие, как Чомбе, например, — изображались со скрытым, но вполне заметным расистским душком. Они выглядели как уродливые вертлявые обезьяны.
1938
Заложен фундамент первого завода «Фольксваген».
Эти симпатичные компактные «жучки» иногда ездили и по Москве.
Мне всегда казалось непонятным, как такие обаятельно-легкомысленные на вид машинки могли уживаться с суровым и тяжелым стилем Третьего рейха. Впрочем, и в общем стиле тогдашней Москвы они выглядели довольно вызывающе. Примерно так же, как пестрые галстуки и «корочки на микропорочке» московских стиляг.
1905
Начало Цусимского сражения, которое стало последней решающей битвой в Русско-японской войне.
У нас со Смирновым хорошо получалось петь вместе песню «Варяг».
Мы пели ее даже на переменках. Однажды нас услышала учительница пения Наталья Николаевна Силаева, мать нашего одноклассника Борьки Персиянова, который потом ушел в Суворовское училище, и мы ему все страшно завидовали, а до этого мы ему страшно завидовали, потому что он вместе с матерью, то есть нашей учительницей пения Натальей Николаевной Силаевой, жил прямо в школе, в маленькой комнатке с керосинкой и старым тюлем на окошке. Мы завидовали ему потому, что после занятий он мог беспрепятственно бегать по всей школе и сколько угодно подтягиваться на кольцах в физкультурном зале. А еще и потому, что ему не надо было каждое утро надевать пальто и шапку и переться в школу по морозу.
Так вот, Наталья Николаевна однажды услышала, как мы со Смирновым поем «Варяг», и велела нам исполнить эту песню на утреннике, посвященном уже не помню чему. Мы долго репетировали с ней вместе, и она подпевала нам своим слабым дребезжащим голоском.
Но накануне утренника я заболел ангиной, а Смирнов петь в одиночестве побоялся. Так наш триумф и не состоялся.
