— Но это невозможно! Абсолютно невозможно! О мой Бог!
— Я ждал, когда вы скажете...
— Я все сказал! Я про-кри-чал!
На сей раз рука мистера де Трейси обвила плечо мистера Клеймора.
— Норман, старина, мне придется вас приструнить. И призываю вас смириться, мм?
— Мой Бог! Мой Бог!
— Это все темперамент. Успокойтесь, старина. Ну?
— Мой Бог!
Наступила долгая пауза. Мистер де Трейси похлопывал ладонью. Мистер Клеймор отнял кулак ото лба и открыл глаза. Имоджен улыбнулась ему своей чудной, морщащей губы улыбкой. Мистер Клеймор уронил голову на плечо мистеру де Трейси, схватил его за левый бицепс и крепко стиснул.
— Простите, Ивлин, старина.
— Ну-ну, Норман, старина. Я вот думаю. Может быть, нам прерваться?
— Нет-нет.
— Вы уверены, что вы...
— Да-да.
Мистер Клеймор откинул голову, встряхнул волосами и проследовал к своему месту.
И опять Имоджен положила на его руку свою ладонь. Мистер де Трейси, улыбаясь, повернулся ко мне.
— Так или иначе, юноша, нам надо — убавиться. Нам требуется — ну, как это?
Он взялся рукой за подбородок, вперив оба очка на желтых бильярдных шарах во тьму зала.
— Нам требуется... — он отнял руку от подбородка и, отведя наотлет, очертил ею полукруг, что-то незримое держа между большим и указательным пальцем, — убавить звук!
Комариный голос пропел за столиком:
— У его отца есть ну-как-его-там в скрипке.
Мистер де Трейси распростер руки.
— Да! О чем я думаю! Сурдинка! Именно!
— Вот еще! — крикнула мама из темноты. — С какой стати Оливеру пользоваться сурдинкой! В жизни не слышала такой чуши!
— Мама, послушай...
— Спокойно, Норман, спокойно. Предоставьте это мне. Поберегите силы для спектакля. А вы, сударыня, — мистер де Трейси, склонив лицо, туманно улыбался темноте, — объясните, почему бы вашему сыну не воспользоваться сурдинкой?
На сцену взлетел вредный мамин голос:
— Да потому что это все увидят!
— Резонно, Норман, старина.
— Никто ничего не увидит, Ивлин, все будут смотреть на короля и принцессу. Он абсолютно эпизодичен.
— Все — безусловно! — будут смотреть на Оливера, мистер Клеймор! И слушать его! Знаете, если у вас такой голос, что вас не расслышать из-за одной-единственной скрипки в самом дальнем углу сцены...
— Единственной скрипки! — пропел мистер Клеймор. — Мальчишка гремит, как целый духовой оркестр!
— Он любезно согласился для вас сыграть, и я не желаю...
— Спокойно, Норман, старина. Сядьте. И вы тоже, Имоджен, моя радость. Сударыня...
— В этой постановке вообще не чувствуется никакого уважения к музыкантам!
