— Привет, Олли! Чего делаешь в таком ди-иком месте?
— Гуляю. Просто гуляю. А ты?
— Я на выходные тут. Встретить кой-кого надо.
— А, ну тогда пока.
Я двинулся было, хоть мне уходить не хотелось. Она не шелохнулась.
— Ты теперь куда?
— Домой. Тут просто чудовищный грохот!
— Я с тобой.
— Ты ведь встретить кого-то хотела!
Она подняла руку к волосам.
— Для слова сказала. Мало ли.
Мы умолкли и смущенно оглядывали друг друга. Лондон пошел ей на пользу. Несколько миллиметриков там, складочки сям, вопрос покроя и ткани, наверно. Кое-чего она поднабралась, поднаторела. Строгий темно-зеленый костюм, полуботинки без каблуков. Прическа небрежная, но в небрежности — обдуманность, ловкость. Уж кое в чем я, по крайней мере, разбирался, и кое-что я увидел. Эви забралась на несколько ступенек вверх по нашей проклятой лестнице.
— Вот узнал про твоего отца. Прими, как говорится.
Эви важно кивнула.
— А теперь-то машина есть у вас, Олли?
Про сержанта — все.
— У нас? Нет. — Я сверху вниз широко улыбнулся. — Ты на меня погляди! Я сам дорогой очень!
Эви меня овеяла ароматным смешком.
— Ой, важный какой в этих очках!
Ловко подняла обе руки и сдернула с меня очки. Ночь помутилась.
— Эй! Ну тебя!
— Я так моему боссу делаю, когда... Здрасте, опять прежний Олли.
— Отдай, слышишь? Я же...
— Ладно. Не пыли.
Подошла вплоть, душистая, уверенная, закрепила у меня за ушами дужки. Душа, посвященная химии, зашлась от чего-то знакомого, забытого ради инертных газов и вовсе на них не похожего. Эви легко откачнулась.
— Бобби Пружинкину машину брал.
— Что ж. Я не Бобби, верно?
— Нет. Оно и видно.
Дрогнули кисточки. Она повернулась и двинулась к Площади, я — за нею.
— Все на пианино играешь, да, Олли?
— Так, иногда. Времени нет, знаешь. А ты все поешь?
— Кто? Я? Больно надо!
Мы дошли до Площади. Эви заглянула туда, потом остановилась, повернулась ко мне.
— Ну а вообще-то ты чего делаешь, Олли?
— Моя дорогая Эви. Слишком долго и нудно было бы объяснять...
Тем не менее я за это взялся. Я заговорил о занимавшей меня идее как об уже доказанной. Криптон — то, что называется инертный газ. Но если его как следует раззадорить посредством давления и температуры, пропустить через него электрический разряд — искра пробьет весьма плотное облако криптона вместе с еще одним элементом. И получится совершенно неестественная субстанция, если допустимо такое определение. Так что криптон...
Эви на меня смотрела квадратными глазами.
— Ой-ей-ей, Олли! Ну ты и умный!
