На другое утро за мрачным бритьем меня вдруг осенила мысль, от которой замерла на щеке бритва. Там, в конюшне Юэнов, стоял мопед Роберта. Я быстро глянул и увидел, что его и не думали чинить. Я поскорей добрился и бросился вниз, к завтраку, уговаривая себя действовать осмотрительно и дипломатично. Потихоньку-полегоньку в нужном направлении повернуть разговор.
Я так спешил, что застал маму с папой еще за едой. Мама перестала есть и пошла за моим завтраком на кухню. Мне повезло.
— Мопед Роберта все в конюшне стоит, я смотрю.
— О?
— Да. Стоит.
Папа исподлобья глянул на меня сквозь толстые стекла.
— Самое подходящее место.
Я кивнул и подхватил мяч.
— Под дождичком не вымокнет.
— Ха-ха!
Мама вернулась и поставила мою тарелку на стол с некоторым грохотом, всегда предвещавшим дальнейшие сообщения.
— Не надейся, что тебе удастся кататься на этом мопеде, Оливер, или его купить!
У меня отвисла челюсть. Мама села.
— Помимо прочего, — сказал папа, — это нам не по карману.
— Да у меня...
— Они тебе пригодятся, — сказала мама. — Все до последнего.
— Если Роберт...
— Мне бы очень хотелось, чтоб ты прожевал еду, прежде чем говорить, — сказала мама. Она сглотнула. — И ведь он ему самому еще понадобится. Если отец, конечно, разрешит ему гонять, в чем я сомневаюсь. Юэн не такой идиот.
— Как он ему понадобится, если он калека?
— Калека! — вскрикнула мама. — Кто это тебе сказал?
— Множественные ушибы, — сказал папа, — и несколько ребер сломаны. Ничего, оправится.
— Я думал... я мопед видел, он же весь покореженный...
— Через недельку-другую, — сказал папа. — Нет, с юным Юэном все в порядке. Будет ему, олуху, хороший урок.
— Чего только не увидишь каждую неделю в этом «Стилборнском вестнике». А потом чаще всего опровергают. А-а! Кстати, вспомнила, папочка, Имоджен Грантли венчается в Барчестерском соборе.
— Будет большая помпа, — сказал папа, отодвигая тарелку. — Когда?
— Двадцать седьмого июля. Всего несколько недель остается. Но если у людей есть деньги...
— Чушь, — сказал папа. — Позерство.
— Вспомни, папочка, ее двоюродный дедушка был настоятель. И женился на урожденной Тоттерфилд. Да-а, интересно вот, кто будут подружки невесты?
— Определенно не я, — сказал папа. Сверкнул стеклами и встал. — Мне надо работать.
— Оливер, детка, скушай второе яичко!
— Выбрось ты из головы этот мопед, старина. Доживешь до моих лет — сам поймешь.
— Скушай.
— Оставь ты меня в покое!
— Не смей так разговаривать с матерью
— Оставь меня в покое! Оставь меня в покое! Я... Не хочу я его!
