Они очищали тротуары от снега, сгребали его в кучи, грузили на повозки и затем скребли мостовую. Разговор зашел о Бетто.
— Думаю и даже уверен, что в Арно он не просто свалился, а сам бросился, — сказал Пестелли. — Это был человек образованный, и когда-то он жил хорошо, но его убеждения не принесли ему ничего, кроме беды, и в конце концов, как ни заливал он горе вином, ему стало невмоготу, К такой жизни нужно привыкать с самого рожденья. Плохо тому, у кого есть с чем ее сравнивать. Мне семьдесят лет, и я не жалуюсь на свою судьбу. Мне никогда не жилось ни хуже, ни лучше, и потому я всегда всем доволен, лишь бы вина хватало.
Пестелли был родом из Сан-Фредиано[23], там у него жил сын, с которым он виделся, лишь «когда луна заслоняет солнце», как он любил говорить.
— Флоренция — город небольшой, но и в ней можно затеряться. Мой сын живет у моста Моссе; он маляр, у него своя семья. Ну зачем я к нему пойду? В подачках я не нуждаюсь.
Жил он в каморке за лавкой старьевщика на виа Кьяра, дверь в дверь с винным погребом — так он чувствовал себя надежней. И однако именно Пестелли предложил Метелло разделить с ним широкую, кем-то ему подаренную кровать, Знал он буквально всю округу, и не только все трактиры, но и всех их завсегдатаев, в том числе и людей с известным положением, которые изредка туда заглядывали.
В молодости Пестелли тоже был маляром. Двадцати лет — было это во времена битвы под Вашелло[24] — он пешком отправился в Рим, но поспел лишь к последним выстрелам. Все же ему пришлось отсидеть пару месяцев в замке Святого Ангела. Обо всем этом он, впрочем, теперь толком и не помнил.
— Что поделаешь, молодость! — говорил он. — Но мы как будто были правы. Хотя Бетто держался другого мнения, и, кто его знает, может, правда была на его стороне. Я ведь не видел ни Гарибальди, ни Аурелио Саффи[25], ни Мадзини. О них много говорили тогда, да и сейчас их вспоминают по праздникам. А дело было так: сунули мне ружье в руки, но я только полдня успел пострелять — тут меня и забрали. Теперь каждое двадцатое сентября я надеваю красную рубашку гарибальдийца и хожу на демонстрацию. В такой торжественный день, да еще когда на старике форма, каждый ему вина поднесет…
В тот месяц Метелло часто виделся с Пестелли, и не только когда ночевал у него. Вместе они подрабатывали где придется: помогали переезжать с квартиры на квартиру, как-то доставили швейную машину с вокзала в Джельсомино; три дня подряд сколачивали декорации и развешивали украшения в театре Пергола, который должен был по случаю карнавала превратиться в «уголок Китая».
