На второй день, как только мы пустились в дорогу, Тарик вдруг остановился, прижав руку к груди. Я потянулся за бурдюком, уверенный, что ему нужно будет глотнуть воды, когда он перестанет кашлять, но вдруг понял, что он вовсе и не кашляет. Никто из нас не кашлял. У меня по-прежнему першило в горле, но этим все и ограничивалось. Сауд повернулся и подошел к нам, и я увидел в его глазах вопрос.
– Мы в порядке, – сказал я. – В порядке.
– Но как так может быть? – спросил Тарик. – Когда мы первый раз пришли в Харуф, я едва не захлебнулся кашлем на берегу реки. Арва, ты как?
– Я тоже нормально, – сказала она, глубоко дыша в подтверждение своих слов.
– Что же изменилось? – спросил Сауд.
– Мы ели еду из гномьего огорода, – напомнил Тарик. – Хотя вряд ли причина в этом.
– Может, это потому, что принцесса начала что-то делать? – предположил Сауд. Мы все передернулись при мысли, что нам становится лучше из-за этого.
– Нет, – возразил Тарик. – Это тоже не кажется правдоподобным.
– Не кажется? – переспросил Сауд.
– Нет, Тарик, подумай, – сказал я. – Или не думай. Что бы ты там ни делал, когда разгадываешь ответ, доверься своему чутью, пусть даже оно подсказывает тебе что-то странное.
– Наши родители заболели, но им не сразу стало совсем плохо, – медленно проговорил он. – Они продержались несколько месяцев, прежде чем вынуждены были уйти.
Раньше я бы прервал его гневным замечанием про короля Касима, но теперь благоразумно придержал язык.
– У них не было гномьей еды, и Захра тогда ничего не делала, – продолжал он. – Но она была рядом, – он взглянул на меня, и его глаза озарились пониманием. – Йашаа, твоя мать была абсолютно предана принцессе и королю с королевой. Это было не заклинание, не колдовство, просто… связь. – Он повернулся к Маленькой Розе. – Все дело в вас. Вот почему на этот раз мы чувствуем себя лучше. Это нас не спасет, во всяком случае не навсегда, но поможет нам продержаться.
Глаза Маленькой Розы тоже засветились.
– Пойдем, – сказал Сауд, мягким голосом возвращая нас к реальности. – Надо пользоваться любыми преимуществами, какие у нас есть.
На третий день мы набрели на развалины деревни. Деревянные стены домов и хижин обрушились, но фундаменты были на месте. Все заросло вереском, который уже был выше прогнивших обвалившихся стен и заполонил дорожки, по которым некогда ходили селяне.
– Поищи колодец, – поручил Сауд Арве. – И проверь, не испорчен ли он.
Она кивнула и отправилась на поиски. Деревня была настолько мала, что, даже если Арва забрела бы далеко от нас, мы все равно бы ее услышали. Мы принялись осматривать дома в поисках чего-нибудь, что могло нам пригодиться. Судя по всему, деревня опустела не в одночасье. Это было одно из забытых селений Харуфа. Когда запретили прясть, местным жителям стало нечем себя прокормить, и они постепенно уходили на юг, где земля чуть лучше подходила для сельского хозяйства. Кому-то везло найти незанятый участок, большинству же такая удача не улыбалась. Те немногие, кто остался на севере, занимались выпасом овец, а помощь им нужна была только в сезон стрижки.
