Ритуал | страница 43
Дом тут же свалился на землю, даже не пытаясь смягчить падение руками. Потому что прижимал их к лицу.
Хатч с Филом отшатнулись от Люка, уставившись на него как на опасного незнакомца. Они были шокированы и напуганы. Но он хотел продолжить взбучку. Ему не нужна была быстрая победа. Он упивался экзекуцией, нанося Дому удар за ударом.
Рукам совсем не было больно, и внезапный выход энергии, удвоенный с падением Дома, вызвал у него бурный прилив эйфории. Его тело словно перестроилось в тугую, крепкую и четкую структуру. Зрение вернулось в полном цвете. Слух прояснился, словно из ушей вытекла теплая вода после ванны. Он осознал, что его учащенное дыхание перешло на хрип.
Дом сидел, раскинув ноги, уронив голову на грудь, и зажимал обеими руками рот. Его лица никто не видел.
Дом плакал. Плакал от злости.
– Я больше ни на минуту не останусь с этим ублюдком! – воскликнул он.
Сидя на поваленном дереве, Люк слышал доносившийся из-за деревьев высокий и пронзительный голос Дома.
– Пусть валит в другую сторону… Не, я пас… Это не на вас напал этот ублюдок… Этот неудачник чокнутый. Он всегда был таким. Вот почему не может и пяти минут удержаться на одной работе. Вот почему он всегда один. Логично? Мудак он. Не собираюсь больше терпеть этого тупого ублюдка. Кому нужен этот инфантил? Не, с меня хватит.
Тут на Люка снова нахлынул страшный жар. Он вскочил и бросился к тому месту, где Хатч и Фил успокаивали Дома. Он до боли стиснул зубы, но, опасаясь, что вот-вот их сломает, взял себя в руки и разжал челюсти.
– Продолжай, жирный говнюк! – проревел он.
Фил и Хатч шарахнулись в сторону.
Дом поднял обе руки вверх и закричал:
– Отвали!
На этот раз он так быстро ударил между вскинутыми ладонями Дома, что тут же почувствовал, как в основании шеи что-то хрустнуло и налилось огнем. Три удара пришлись Дому в лицо, и Люк почувствовал, как нос под его кулаком уходит в сторону и ломается, словно дужка в воскресном жарком. Четвертый и пятый попали в макушку и затылок, и Дом рухнул в кусты. Свернувшись в клубок, он обхватил голову руками. При последнем ударе Люк повредил себе мизинец и костяшку. Он сунул руку под мышку и отошел в сторону.
– Еще одно слово. Еще одно слово… – Он пытался говорить, но у него перехватило дыхание, голос дрожал от волнения.
– Господи Иисусе. Господи Иисусе. Успокойся же. Черт! – говорил скороговоркой Хатч. Вцепившись в плечи Люка железной хваткой, он пытался увести его прочь.
– Еще одно слово от него услышу, и ему конец. Клянусь.