Костыль теперь был у каждого. Дом нашел для Люка какую-то мокрую ветку, и теперь они оба брели, поддерживая свои подрагивающие, израненные тела мертвыми сучьями древних деревьев.
Пока они шли, Люк ни словом не обмолвился с Домом. Лишь молча указывал на бреши в лесных зарослях, более-менее пригодные для прохождения и соответствующие выбранной им траектории. В кармане куртки, рядом с сердцем, он хранил компас. Чаще, чем необходимо, вынимал его, желая убедиться, что следует намеченным с дерева координатам.
Разговоры могли лишить их последних сил, а встреча глазами была способна подавить всякое желание удаляться от холма. Они старались держаться рядом, но в то же время избегали друг друга.
Люк не выпускал из руки нож, но от недостатка равновесия и избытка пульсирующей в стенках черепа боли был уже не способен драться. Если на них нападут, им крышка.
Они просто ковыляли вперед, думая только о следующем шаге. Оба решили идти, пока не выберутся из леса на равнину, к реке. Либо пока их преследователь не решит забрать сначала одного, а потом другого.
Когда они нашли Фила висящим на шотландской сосне, не стали задерживаться. Его тело было еще в худшем состоянии, чем останки Хатча. Больше походило на то животное на дереве, которое они обнаружили все вместе, давным-давно.
Дом продолжал хныкать, что-то бормоча себе под нос. Люк шел, опустив глаза. Он только раз взглянул на своего друга, мокрого и распятого между деревьями. Но, увидев лицо Фила, больше не смог смотреть. Они с Домом переглянулись на мгновение.
Как испуганные дети, ненадолго обнялись, крепко обхватив друг друга за шеи. Потом, шатаясь, прошли под бледными окоченевшими ногами мертвого друга. И двинулись прочь от него, дальше в лес.
43
Он не мог думать ни о чем, кроме воды. Мечтал о прохладной лесной влаге, льющейся в пересохшее горло. Серебристая и пузырящаяся, она бы мчалась, пенясь льдом, по чистому ложу потока, а потом струилась через высохшие губы, орошая пустыню рта. Если бы они нашли ручей, он часами насыщался бы до приятной боли в животе, пока каждая клеточка тела не пропиталась бы водой. Вода. Одно это слово насквозь прожигало его жаждой.
Перед глазами все плыло. Он посмотрел на свои руки и запястья, которые покалывало словно маленькими иголочками, и увидел стаи насекомых с раздувшимися от его крови черными брюшками. Руки были полностью покрыты ими. Шея тоже. Похоже, это мошки, так как почва большей частью болотистая. У него не было ни сил, ни равновесия сбросить их с себя, поэтому он позволил им кормиться. По крайней мере, хоть у кого-то есть что попить. Люк улыбнулся, но верхнюю часть черепа пронзила боль. Потребовалось несколько секунд, чтобы согнать с лица улыбку и погасить ослепительную белую вспышку в голове. Он хотел поделиться мыслью с молча бредущим Домом, но не смог произнести ни слова.
